Гарри Поттер и узник Азкабана - [2]

— НЕ ЗНАЮ, О КАКОЙ ТАКОЙ ШКОЛЕ ВЫ ГОВОРИТЕ! НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ ЗВОНИТЕ СЮДА! И НЕ ПРИБЛИЖАЙТЕСЬ К МОЕМУ ДОМУ И МОЕЙ СЕМЬЕ! Он, как ядовитого паука, бросил трубку на рычаг.

После этого разразился один из самых ужасных за всё время скандалов.

— КАК ТЫ ПОСМЕЛ СООБЩИТЬ ЭТОТ НОМЕР ТАКИМ… ТАКИМ… ТАКИМ ЛЮДЯМ, КАК ТЫ! — вопил дядя Вернон, обрызгивая Гарри слюной.

Рон, очевидно, понял, что навлёк на друга неприятности, и больше не звонил. И лучшая подруга Гарри по «Хогварцу», Гермиона Грэнжер, тоже не объявлялась. Гарри подозревал, что Рон посоветовал Гермионе не звонить, и это было очень жалко, ведь Гермиона, самая умная девочка в Гаррином классе, наверное, догадалась бы не сообщать с первых слов о том, в какой школе она учится. Таким образом, в течение пяти долгих недель Гарри не получал от друзей никаких известий, и лето оборачивалось таким же невыносимым, как и предыдущее. Было только одно маленькое улучшение — поклявшись, что не станет использовать сову для посылки писем друзьям, Гарри получил разрешение выпускать Хедвигу по ночам. Дядя Вернон сдался, потому что Хедвига не выносила постоянного сидения в клетке и устраивала по ночам жуткий шум. Гарри закончил писать про Везучку Венделин и снова прислушался. Тишина в спящем доме нарушалась лишь отдалёнными раскатами храпа двоюродного брата Дудли. Должно быть, сейчас уже очень поздно, подумал Гарри. Глаза у него чесались от усталости. Может, закончить завтра ночью?… Он завинтил крышку на чернильнице; вытащил из-под кровати старую наволочку; сложил в неё фонарик, «Историю магии», сочинение, перо и чернила; встал с кровати; и спрятал образовавшийся мешок под неприбитой половицей под кроватью.

Затем он выпрямился, потянулся и посмотрел на светящийся циферблат будильника на прикроватном столике. Час ночи. В животе что-то юркнуло. Сам того не подозревая, он уже час назад перешагнул порог своего тринадцатилетия.

Еще одной странностью Гарри было его безразличие к собственным дням рождения. За всю свою жизнь он не получил ни единой поздравительной открытки. Последние два дня рождения Дурслеи проигнорировали целиком и полностью, и не было никаких оснований считать, что они вспомнят о нём на этот раз. Гарри прошёл по неосвещенной комнате, мимо огромной пустой клетки Хедвиги, к раскрытому окну. Облокотился на подоконник. После долгого сидения под одеялом прохладный ночной ветерок приятно освежал лицо. Хедвиги не было уже две ночи подряд. Гарри о ней не беспокоился: она и раньше улетала на такой срок. Но он очень ждал, чтобы она вернулась — сова была единственным живым созданием в доме, кто не ёжился при виде маленького колдуна. Гарри, хотя и был по-прежнему невысоким и худеньким для своего возраста, всё же подрос за лето на пару дюймов. А вот его угольно-черные волосы оставались такими же, какими и были всегда — упрямыми, жёсткими, непослушными. Из-за стекол очков смотрели всё те же ярко-зеленые глаза, а на лбу сквозь чёлку отчётливо проглядывал тонкий зигзагообразный шрам. Шрам Гарри был тоже очень необычным. Нет, он не был сувениром на память об автомобильной катастрофе, якобы убившей родителей Гарри, как лгали Дурслеи в течение десяти лет. Лили и Джеймс Поттеры погибли вовсе не в аварии. Их убил самый страшный злой колдун последнего столетия, Лорд Вольдеморт. А вот Гарри пережил нападение, получив при этом всего-навсего шрам на лбу. Проклятие Вольдеморта, вместо того, чтобы убить мальчика, отрикошетило в того, кто его наслал. Еле живой, Вольдеморт исчез… Но Гарри встретился с ним лицом к лицу в «Хогварце». Сейчас, у окна, вспоминая их последнюю встречу, Гарри должен был признать, что ему повезло — он сумел дожить до своего тринадцатилетия. Он быстро обвел глазами небо — нет ли хоть малейшего намёка на появление Хедвиги. Вдруг она уже летит к нему с дохлой мышью в клюве и ждёт похвалы?… Рассеянно скользя взглядом по крышам, Гарри не сразу, а лишь через несколько секунд, осознал, что же он видит.

Вырисовываясь силуэтом на фоне золотой луны, с каждым мгновением увеличиваясь, к нему неровными скачками приближалось непонятное, кривобокое создание. Гарри стоял неподвижно и следил, как оно снижается. Какую-то долю секунды он колебался, держа руку на шпингалете — не закрыть ли окно? Но тут странное создание влетело в круг света под фонарем на Бирючиновой аллее, и Гарри, сразу догадавшись, что это такое, отпрыгнул в сторону. В окно влетели три совы. Те, что по бокам, поддерживали между собой третью, которая, кажется, была в обмороке. С мягким «плюх» они приземлились на кровать.

Средняя сова, большая и серая, завалилась на бок и осталась лежать без движения. К ее лапкам был привязан большой свёрток. Гарри сразу же узнал потерявшую сознание птицу — это был Эррол, он принадлежал семейству Уэсли. Гарри кинулся к кровати, отвязал верёвочки от лапок Эррола, снял пакет и отнёс несчастную птицу к клетке Хедвиги. Эррол открыл мутный глаз, еле слышно благодарно ухнул и начал жадно глотать воду. Гарри повернулся к двум другим совам. Одна из них, снежно-белая самка, была его собственная Хедвига. Она тоже принесла пакет и была чрезвычайно горда собой. Любовно ущипнув хозяина кончиком клюва, когда он освободил ее от ноши, она перелетела на другой конец комнаты и присоединилась к Эрролу.