Гарри Поттер и Тень Хогвартса - [4]

— Что ж, логика в твоих словах есть, — задумчиво сказал Гарри, — об этом я как-то не подумал. Моя дорогая жена, ты мудра не по годам!

— По каким ещё годам?! — насторожилась Джинни.

— Не по годам! Ну, то есть, молодая, но умная.

— Мне не нравится это «но»!

— Хорошо, я беру его обратно.

— Тогда вообще какая-то чепуха получается…

Гарри встал и обнял Джинни.

— Ты умная и красивая, и я счастлив, что ты — моя жена!

Джинни потёрлась о щёку Гарри и сказала:

— Мы столько лет вместе, но, оказывается, я о тебе ничего не знаю. Я помню тебя тощим мальчишкой в клетчатой рубашке и джинсах не по размеру, в очках с треснутым стеклом. Поэтому когда я увидела тебя, я сразу влюбилась. Всю ночь проплакала…

— Вот она, женская логика, — улыбнулся Гарри, — влюбилась, значит, в треснутые очки и джинсы не по размеру. Ну, ладно, а плакала-то чего?

— Не помню… Помню — так сладко рыдала…

А на утро рассказала маме. Она тогда посмеялась и сказала, что это скоро пройдёт, а оно вон как — не прошло. Потом ты спасал волшебный мир, а я каждый раз сходила с ума от страха — вдруг с тобой случится что-нибудь нехорошее? Но каждый раз обходилось. А потом… Ну, когда Хагрид принёс тебя мёртвого… Я думала, что сейчас сама умру…

— Не вспоминай плохое, — мягко сказал Гарри, — это было так давно, пора и забыть.

— Забудешь тут, — вздохнула Джинни. — А потом ты стал мракоборцем, и я опять ждала. Беременная, страшная, как баньши[1], беспомощная… Вам, мужчинам, этого не понять. А вдруг ты кого-нибудь встретишь?!.. Да, правда, и что это я? Не хватало только разреветься, прости, Гарри! Я что хотела сказать-то? Когда ты стал деканом академии, я подумала, что вот теперь приключениям точно конец, и мы будем жить как все. Но не тут-то было, ты стал директором Хогвартса. Кто бы мог подумать… И опять я понадеялась, что вот теперь-то уж точно всё, мы с тобой спокойно состаримся, у тебя будет борода, как у Дамблдора, ты будешь таким важным, а я стану седой и толстой, буду печь пудинги и баловать внуков. И на тебе! Ты — министр! Что же дальше-то будет? Станешь генеральным секретарём ООН?

— Ну, это магловская должность, — ответил Гарри, — а моя карьера теперь уж точно закончена. В волшебном мире Британии выше должности министра нет, а международных организаций волшебники, слава Мерлину, не создали. Так что отработаю я свой срок и выйду на пенсию, я давно мечтал открыть контору по обезгномливанию. Тихая, приличная работа, и безопасная к тому же… Ну, разве за палец укусят. И потом, гномы ведь всегда возвращаются на старое место, так что без работы не останусь.

— Не верю я тебе, — убеждённо сказала Джинни, — ты только говоришь про спокойную жизнь… Да ведь приключения сами находят тебя!

— Ну, я в этом не виноват…

— А вот не знаю, Гарри Джеймс Поттер, не знаю. Может, ты их приманиваешь?

— Очень надо! Я старый и ленивый. И вообще, хочу быть бюрократом! Знаешь, Джинни, я ведь сначала хотел сократить министерство магии наполовину, там же полно бездельников. Но Кингсли не дал. Хорошо, я догадался с ним посоветоваться, прежде чем вписывать этот пункт в свою программу.

— А почему не дал-то? — спросила Джинни. Проблема кадров министерства её совершенно не интересовала, но, видя, что Гарри ждёт этого вопроса, задала его.

— Понимаешь, у нас ведь не так, как у маглов. Это у них куча министерств, армия, полиция и всё такое, а у нас всё государство — это министерство магии, да банк Гринготтс, но Гринготтс — гоблинская контора. Где же работать волшебникам? Только в министерстве магии, поэтому для них и напридумывали всяких чудных должностей. Нужно же им кормить свои семьи, а у маглов работать могут очень немногие.

— Ну, да, правильно, — сказала Джинни, — нельзя министерство трогать, Кингсли тебя вовремя остановил.

— Конечно, правильно, но как ты не можешь понять! Такой простой вопрос, а я чуть дурака не свалял! Это счастье, что мне Кингсли вовремя подсказал. Как же я буду министерством управлять?! А вдруг что-нибудь не так сделаю, и некому меня остановить будет?

— А-а-а, вот ты о чём… Не волнуйся. Все ошибаются, и ты будешь ошибаться. Но ты, по крайней мере, боишься своих будущих ошибок и не постесняешься, если что, посоветоваться, ведь верно?

— Верно, не постесняюсь…

Слушай, Джинни, чего эльфы так долго с ужином возятся? Есть ужасно хочется! Сходи, поторопи их, а?

Джинни встала, чтобы выйти в столовую, вдруг в камине раздался негромкий хлопок.

Поттеры резко обернулись.

В камине, который, слава Мерлину, домашние эльфы недавно вычистили, появилась голова Гермионы.

— Гарри, у нас неприятности, — сказала она, — можно к вам?

* * *

Гермиона сидела в кресле и рассеянно смотрела в камин, теребя пуговицу на жакете.

— Поужинаешь с нами? Эльфы как раз накрыли стол, — спросила её Джинни.

Гермиона не ответила.

— Ну, хоть чашку чаю?

Гарри взял Гермиону за руку. Рука была холодной и мелко дрожала. Гарри нахмурился:

— Погоди, Джинни, тут не до чаю…

Гарри покопался в баре, достал тёмно-зелёную бутылку с длинным горлышком, плеснул коричневой жидкости в бокал и протянул гостье:

— Ну-ка, выпей! Только залпом.

Гермиона механически выпила и мучительно закашлялась, на глазах у неё выступили слёзы.