Гарри Поттер и Тайная комната - [22]

— Садитесь, — сказала она, и они оба попятились к стульям у огня.

— Объяснитесь, — сказала она, зловеще сверкая стёклами очков.

Рон начал рассказ с того момента, когда барьер на вокзале не хотел пропускать их.

— …так что у нас не было выбора, профессор, мы не смогли попасть на поезд.

— Почему же вы не послали сову с письмом? Полагаю, у вас есть сова? — холодно обратилась профессор МакГонагалл к Гарри.

Гарри уставился на неё. Теперь, когда она об этом сказала, стало очевидно, что именно это и нужно было сделать.

— Я… я не думал…

— Это, — сказала профессор МакГонагалл, — очевидно.

В дверь кабинета постучали, и Снейп, который выглядел счастливее некуда, открыл её. На пороге стоял директор, профессор Дамблдор.

Гарри полностью онемел. Дамблдор выглядел необыкновенно печальным. Он смотрел на них, и Гарри вдруг сильно захотелось, чтобы их до сих пор избивала Дракучая Ива.

Повисла долгая тишина. Затем Дамблдор сказал:

— Пожалуйста, объясните, зачем вы это сделали.

Было бы лучше, если бы он кричал. Гарри не понравилось разочарование в его голосе. Почему-то он не мог посмотреть Дамблдору в глаза и разговаривал со своими коленями. Он рассказал Дамблдору всё, кроме того, что заколдованная машина принадлежала мистеру Уизли, из-за чего всё звучало так, будто они с Роном случайно наткнулись на летающую машину, припаркованную у вокзала. Он знал, что Дамблдор сразу всё раскусит, но Дамблдор ничего не спросил о машине. Когда Гарри закончил, он лишь продолжал смотреть на них сквозь свои очки.

— Мы пойдём, заберём вещи, — безнадёжным голосом сказал Рон.

— О чём вы говорите, Уизли? — рявкнула профессор МакГонагалл.

— Ну, вы же нас исключаете? — сказал Рон.

Гарри быстро взглянул на профессора Дамблдора.

— Не сегодня, мистер Уизли, — сказал Дамблдор. — Но я должен подчеркнуть, насколько серьёзно то, что вы сделали. Сегодня же я напишу вашим семьям. Также я должен предупредить вас, что если вы снова совершите что-нибудь подобное, у меня не будет другого выбора, кроме как исключить вас.

Снейп выглядел так, будто отменили Рождество. Он прокашлялся и сказал:

— Профессор Дамблдор, эти мальчишки нарушили Декрет о Запрете Колдовства Несовершеннолетними, причинили серьёзный ущерб старому и ценному дереву… разумеется, подобное поведение…

— Решение о наказании этих мальчиков примет профессор МакГонагалл, Северус, — спокойно сказал Дамблдор. — Они принадлежат её Дому, а, значит, находятся под её ответственностью. — Он повернулся к профессору МакГонагалл. — Я должен вернуться на праздник, Минерва, мне нужно дать некоторые указания. Пойдёмте, Северус, я ещё хочу попробовать с виду весьма вкусный молочный пирог.

Снейп одарил Гарри и Рона взглядом, полным яда, когда позволил увести себя из собственного кабинета, оставляя их наедине с профессором МакГонагалл, которая всё ещё смотрела на них, словно рассерженный орёл.

— Лучше бы вам пойти в больничное крыло, Уизли, у вас идёт кровь.

— Не сильно, — сказал Рон, поспешно вытирая рукавом ссадину над глазом. — Профессор, я хотел посмотреть распределение сестры…

— Церемония Распределения окончена, — сказала профессор МакГонагалл. — Ваша сестра также попала в Гриффиндор.

— А, хорошо, — сказал Рон.

— И, кстати, говоря о Гриффиндоре… — отрезала профессор МакГонагалл, но Гарри быстро вмешался:

— Профессор, когда мы взяли машину, семестр ведь ещё не начался, так что… так что с Гриффиндора ведь не обязательно снимать очки? — закончил он, с тревогой глядя на неё.

Профессор МакГонагалл пронзила его взглядом, но он был уверен, что она едва не улыбалась. По крайней мере, губы у неё выглядели уже не такими тонкими.

— Я не сниму очков с Гриффиндора, — сказала она, и у Гарри камень с души свалился. — Но вы оба получаете по наказанию.

Всё вышло лучше, чем ожидал Гарри. А то, что Дамблдор собирался написать Дёрсли, это были вовсе пустяки. Гарри прекрасно знал, что они будут разочарованы тем, что Дракучая Ива не расплющила его.

Профессор МакГонагалл снова подняла палочку и указала ею на стол Снейпа. С хлопком на нём появились тарелка с бутербродами, два серебряных кубка и кувшин ледяного тыквенного сока.

— Поешьте здесь, а затем отправляйтесь прямо в спальню, — сказала она. — Я тоже должна вернуться на праздник.

Когда дверь за ней закрылась, Рон испустил долгий низкий свист.

— Я думал, мы получим по полной, — сказал он, хватая бутерброд.

— Я тоже, — сказал Гарри, также хватая бутерброд.

— А ведь представляешь, как нам повезло? — промямлил Рон сквозь полный рот курицы и ветчины. — Фред и Джордж летали на этой машине, наверное, пять или шесть раз, и их ни один маггл не видел. — Он проглотил один кусок и тут же откусил ещё один огромный. — Почему мы не смогли пройти сквозь барьер?

Гарри пожал плечами.

— Теперь нам придётся быть осторожнее, — сказал он, делая большой глоток тыквенного сока. — Вот бы нам можно было пойти на пиршество…

— Она не хотела, чтобы мы выпендривались, — мудро заметил Рон. — Чтобы никто не подумал, что это круто — прибыть на летающей машине.

Когда они наелись бутербродами до отвала (тарелка всё время наполнялась заново), то встали и вышли из кабинета, направляясь по знакомому пути к гриффиндорской башне. В замке было тихо; видимо, пир уже закончился. Они прошли мимо бормочущих портретов и забирались вверх по узкой каменной лестнице, пока не достигли коридора, где за картиной, на которой маслом был нарисован портрет очень толстой дамы в шёлковом розовом платье был спрятан тайный вход в Башню Гриффиндора.