Гарри Поттер и скрижали Грин-де-Вальда - [30]

— Ну, что? — лениво спросил Гарри, потягивая из бокала.

— Да вроде всё в порядке. Дети в спальнях, кое-кто в гостиных, но это, наверное, старшекурсники в первый школьный вечер наговориться не могут. В коридорах никого нет, только Наземникус Флетчер зачем-то по замку бродит.

— Окна, наверное, проверяет, чтобы не залило коридоры дождём, — сказал Гарри. — Филч тоже вечно по ночам таскался, сущее было наказание! Да еще кошкидра его облезлая везде нос совала! Но вообще, не нравится мне этот Наземникус Флетчер! Кингсли, откуда он взялся в Хогвартсе? Кто его нанял?

— Гарри, при всём уважении, — мягко сказал министр магии, — мне, знаешь ли, как-то не приходило в голову контролировать должность завхоза в Хогвартсе…

— Прости, Кингсли, что-то меня занесло, — смутился Гарри.

…но ты директор и можешь в любой момент его уволить. Только тебе придется сначала объяснить ему, за что.

— Из-за него погиб Грюм!

— Во-первых, это не повод, а, во-вторых, ты уверен?

— Да, уверен!

— А я вот не уверен, Гарри, — сказал Кингсли, — хотя я тоже был там. Кто вообще сейчас сможет уверенно сказать, кто в чьей смерти виноват?

— Наземникус сбежал, трансгрессировал с метлы, и заклятие Волан-де-Морта попало Грозному Глазу в спину!

— А если бы Наземникус не сбежал, от этого заклятия погиб бы он сам… Каждый волен распоряжаться своей жизнью и своей смертью по своему собственному усмотрению, Гарри, — тяжело сказал Бруствер. — Флетчер сделал свой выбор, а Аластор — свой. Ты возьмешься судить, чей выбор более правильный?

Гарри хотел что-то сказать, но промолчал. Возникла неприятная пауза.

— Ладно, Гарри, вздохнул Кингсли, — оставим это. По поводу того дела что-нибудь узнать удалось?

— Кое-что, — ответил Гарри, — подожди минуту, — он взмахнул палочкой, устанавливая магическую защиту от прослушивания. — Да, так вот, о чём я?… Понимаешь, вроде везде всё спокойно. Хагрид ничего не заметил, в Хогсмиде тоже тишина. Замок я обошел, даже на кладбище сходил, правда, вот в подземельях у Дуэгара пока не был, но схожу обязательно. Единственную зацепку мне дала Трелони.

— Да? — Кингсли насторожился.

— В общем, ничего она про своё пророчество не знает, знать не хочет и боится его. Но, заметь, когда я её спросил, мол, не знает ли она, когда Мир Живых сближается с Миром Мёртвых, она ответила, что знает: дважды в год, на Самайн и Бельтайн. Причем спокойно так ответила, как само собой разумеющееся.

— Вот как? Очень интересно… — задумался Бруствер, — а мои люди это упустили…

— Но это же очень важно, Гарри! — воскликнула Гермиона, — почему ты мне об этом раньше не сказал?!

— Я пытался, — пожал плечами Гарри, — но кроме «А-а-а», да «Э-э-э» я от тебя ничего не добился. Что я не знаю, какой ты бываешь, когда что-нибудь читаешь?

Гермиона сердито фыркнула, но промолчала.

— Кингсли, а что это — Самайн и Бельтайн? — спросил Гарри.

— Ну, всё, что я знаю, это — древние праздники, ещё кельтские, — ответил министр. — Чего ты меня-то спрашиваешь, у тебя вон живая энциклопедия под боком сидит! У неё и спрашивай.

Гермиона слегка смутилась, но быстро взяла себя в руки.

— Самайн и Бельтайн, Гарри, как уже сказал Кингсли, — это очень древние кельтские праздники. Самайн — осенний праздник, а Бельтайн, наоборот, весенний. Ну, вроде как праздники сбора урожая и пробуждения природы. Отмечают их по целой неделе, хотя сам праздник длится всего один день, но три дня до него и три дня после тоже считаются праздничными. После Самайна начинается темная часть года, а после Бельтайна — светлая. Кельты считали, что Самайн — это праздник мертвых, и верили, что в Самайн можно говорить с тенями умерших, потому что граница между Миром Живых и Миром Мёртвых истончается… Гарри, как же я сама не догадалась! Ведь знала всё это про Самайн и Бельтайн, учила!

— Да ладно тебе, — сказал Гарри, — я вообще удивляюсь, сколько всего ты помнишь, а как именно его празднуют?

— Ну, порядок проведения обрядов я точно не помню, надо в библиотеке уточнить, — ответила Гермиона, — но вроде костры жгли и прыгали через них.

— Обязательно уточни, — сказал Гарри, — потом мне расскажешь, может, еще какой-нибудь кусочек в мозаику ляжет. А когда его празднуют?

— Как когда? — удивилась Гермиона, — Самайн праздновали 31 октября, сейчас вместо него отмечают Хэллоуин.

— А Бельтайн?

— А Бельтайн — 1 мая, но это как раз весёлый праздник!

Гарри и Кингсли переглянулись.

— Вот оно, значит, как, — сказал Кингсли, — выходит, времени у нас совсем мало, всего два месяца…

— Постой, Кингсли, да с чего ты взял? — заволновалась Гермиона, — ещё же ничего не ясно, вдруг совпадение или ещё что?

— Никаких совпадений, — жёстко сказал Гарри. — Смотри сама: Трелони произнесла пророчество в мае, то есть после Бельтайна, а тот артефакт, который мы ищем, придет в мир в Самайн, когда граница между Миром Живых и Миром Мёртвых истончается, сама же только что сказала…

— Да, — подвёл итог беседы Кингсли, хлопнув ладонями по подлокотникам кресла и вставая, — то, что мы сейчас поняли, очень и очень важно. Получается, времени у нас в обрез, и мы должны действовать быстро. Прошу тебя, Гарри, не медли ни секунды! Ты понимаешь, что поставлено на кон. А я со своей стороны заставлю работать невыразимцев в министерстве в два, нет, в три раза быстрее! Сними защиту, Гарри, — попросил он, мне пора домой, время к полуночи, что-то устал я. С твоего позволения, я камином воспользуюсь. Спокойной ночи!