Гарри Поттер и Принц-Полукровка (Potter's Army) - [16]

— Отдай ему приказание, — посоветовал Дамблдор. — Если он и вправду перешел в твое владение, он не сможет ослушаться. Если же нет — нам придется поломать голову над тем, чтобы он не попал в руки своей законной хозяйке.

— Не пойдет, не пойдет, не пойдет, НЕ ПОЙДЕТ! — голос Кричера перешел в крик.

Гарри просто не нашелся, что сказать, кроме как: «Кричер, заткнись!».

На миг показалось, будто Кричер вот-вот задохнется. Он схватился за горло, все еще отчаянно шевеля губами и выпучив глаза. Еще несколько секунд безумных судорог удавленника — и он рухнул ничком на ковер (тетя Петуния жалобно вскрикнула) и принялся что было сил биться об пол руками и ногами, предаваясь неистовому, но совершенно молчаливому припадку ярости.

— Что ж, это все упрощает, — радостно отметил Дамблдор. — Кажется, Сириус знал, что делает. Ты полноправный хозяин дома номер двенадцать на площади Гриммолд Плейс и Кричера.

— И что, я обязан… обязан держать его у себя? — в ужасе выдавил Гарри, глядя на извивающегося Кричера.

— На твое усмотрение, — успокоил Дамблдор. — Я бы осмелился предложить тебе отослать его в Хогвартс, чтобы он работал на кухне. Там он будет под присмотром других домашних эльфов.

— Да, — облегченно выдохнул Гарри, — да, я так и сделаю. Э-э… Кричер… Я желаю, чтобы ты отправился в Хогвартс и работал на кухне вместе с другими домашними эльфами.

Кричер, распластавшийся теперь на спине и дрыгавший руками и ногами, из своего опрокинутого положения окинул Гарри взглядом, исполненным глубочайшего отвращения, и, с очередным громким щелчком, исчез.

— Прекрасно, — сказал Дамблдор, — у нас осталась еще проблема с гиппогрифом Конклювом. Хагрид ухаживает за ним с тех пор, как погиб Сириус, но Конклюв теперь твой, так что, если тебе будет угодно принять другое решение…

— Нет, — поспешно откликнулся Гарри, — пусть остается у Хагрида. Думаю, и самого Конклюва это устроит.

— Хагрид будет в восторге, — улыбнулся Дамблдор. — Он был просто вне себя от радости, когда снова встретился с ним. Кстати, мы решили, в интересах Конклюва, дать ему пока новое имя Крылогрива, хотя сомневаюсь, что служащим Министерства может прийти в голову, что это и есть тот самый гиппогриф, которого они когда-то приговорили к смерти. Ну что, Гарри, твой сундук собран?

— Э-э-э…

— Сомневался, что я появлюсь? — проницательно догадался Дамблдор.

— Я сейчас побегу и… мигом все уложу, — заторопился Гарри, впопыхах хватая упавшие телескоп и кроссовки.

За десять минут или чуть больше он отыскал все, что нужно. Наконец, ему удалось достать из-под кровати Плащ-невидимку, прикрутить крышку к склянке с меняющими цвет чернилами и придавить крышкой сундука выпирающий котел. Затем, изогнувшись от тяжести сундука в одной руке, а в другую взяв клетку с Хедвигой, он стал спускаться по лестнице.

К его разочарованию, Дамблдор не ждал его в прихожей: значит, придется возвращаться в гостиную.

В гостиной царило молчание. Дамблдор с самым беззаботным видом тихонько мурлыкал какую-то песенку, однако атмосфера в комнате сгустилась, словно застывшее желе, и Гарри так и не осмелился взглянуть в сторону Дёрсли, проговорив лишь:

— Профессор… я готов.

— Прекрасно, — ответил Дамблдор, — теперь осталось самое последнее, — и он снова обратился к семейству Дёрсли.

— Как вам, несомненно, известно, через год Гарри станет совершеннолетним…

— Нет, — проговорила тетя Петуния, впервые открыв рот с момента появления Дамблдора.

— Простите?… — вежливо переспросил директор.

— Нет, не станет. Он на месяц младше Дадли, а Дадлику только через два года исполнится восемнадцать.

— Ах, вот вы о чем, — любезно улыбнулся Дамблдор, — но у нас, в мире волшебников, совершеннолетие наступает в семнадцать лет.

Дядя Вернон пробормотал: «Какая нелепость», — но Дамблдор не удостоил его вниманием.

— Итак, как вам уже известно, маг, именуемый Лордом Волдемортом, вернулся в страну. Сообщество волшебников в данный момент находится в состоянии открытых военных действий. Гарри, которого Лорд Волдеморт уже неоднократно пытался убить, сейчас в еще большей опасности, чем пятнадцать лет назад, когда я оставил его на вашем пороге с письмом, в котором объяснялись обстоятельства убийства его родителей и выражалась надежда на то, что вы позаботитесь о нем, как если бы это был ваш собственный ребенок.

Дамблдор прервался на миг, и, хотя тон его оставался все таким же непринужденным и спокойным, ничем не выдавая затаенного гнева, Гарри все же почувствовал исходящий от него холодок и заметил, что семейство Дёрсли сбилось поближе друг к другу.

— Вы не выполнили моей просьбы. Вы никогда не обращались с Гарри, как с сыном. Находясь на вашем попечении, он терпел от вас только пренебрежение, а порой и жестокость. Что тут скажешь? Хорошо хотя бы то, что он избежал того ужасающего вреда, который вы нанесли несчастному мальчику, сидящему между вами.

Оба — и тетя Петуния, и дядя Вернон — невольно огляделись, как бы надеясь увидеть здесь еще кого-нибудь, кроме стиснутого между ними Дадли.

— Это мы-то плохо обращаемся с Дадликом? Что вы такое… — начал было возмущаться дядя Вернон, но Дамблдор поднял палец, требуя молчания, и это молчание последовало так мгновенно, будто он заставил дядю Вернона онеметь.