Гарри Поттер и Песочные Часы - [29]

— Буду очень благодарен, — ответил Гарри.

Он уже добрался до двери, когда Слизнорт окликнул его.

— Гарри? Знаешь, ты совсем не похож на одиннадцатилетнего. Наверное, так бывает со всеми мальчиками–сиротами. Ненадолго ты напомнил мне кое–кого.

— Кого, профессор?

— Не важно, — отмахнулся Слизнорт, — наша дружба закончилась не очень–то хорошо.

— Постараюсь вас не разочаровать, профессор, — улыбнулся Гарри и, осторожно прикрыв за собой дверь, отправился в гостиную Пуффендуя.

— Гарри, тебе письмо пришло! — крикнула Ханна, приветствуя его возле порога. — Домовик принес его прямо тебе в комнату.

— Прямо в комнату? — удивился Гарри.

— Наверное, это что–то важное, — ответила Ханна. Она явно волновалась за него, хотя они все еще не были толком знакомы.

На кровати лежало аккуратно запечатанное письмо. Гарри отложил учебники и взял конверт в руки. Невилл, который листал учебник по травологии, то и дело бросал на него обеспокоенные взгляды. Сломав печать, герб которой ни о чем не говорил Гарри, он начал читать:

«Дорогой Гарри, к сожалению, мы с тобой совсем незнакомы. Так вышло, что, несмотря на это, ты уже спас мне жизнь. Я узнал, что тебе удалось разоблачить Питера Петтигрю, притворявшегося домашним животным одного из студентов Гриффиндора. После этого мое дело пересмотрели и признали невиновным. С меня сняли все обвинения, и я хочу, чтобы ты, Гарри, знал, что я — честный волшебник. Не знаю, как написать тебе главное. Дело в том, что я являюсь твоим крестным отцом. По законам волшебного мира я могу получить право опеки над тобой, если, конечно, ты захочешь этого сам. Поскольку сейчас я нахожусь в Больнице Святого Мунго, и врачи утверждают, что нашлют на меня проклятье Империо, если я еще раз попытаюсь сбежать, мы не сможем увидеться в ближайшее время. Но я хочу, чтобы ты знал, что я благодарен тебе за то, что ты сделал, и я искренне надеюсь, что смогу быть для тебя хорошим опекуном. У меня есть дом и все необходимое. Надеюсь, если у тебя будет время, ты согласишься встретиться со мной на рождественских каникулах. До тех пор мы можем вести переписку — этого сестры мне запретить не могут. Поздравляю тебя с поступлением на факультет Пуффендуй! Много выдающихся, талантливых волшебников окончили этот факультет. Я уверен, что твои родители, с которыми мы всегда поддерживали хорошие отношения, были бы очень счастливы сейчас. Сириус Блэк.»

— Что там написано? — не выдержал Невилл.

— Кажется, у меня есть крестный, — ответил Гарри.

Все его самые смелые ожидания оправдались. Сириус действительно хотел встретиться с ним, даже несмотря на то, что не знал о нем почти ничего. Вероятно, он даже попытался сбежать из больницы! Гарри почувствовал, что после всех размышлений и беспокойств может, наконец, спокойно заснуть. Скиттер и Грюм не были убиты по его вине, в этих смертях виноваты Пожиратели Смерти. Как и в смерти Седрика Диггори, которую он пока еще может предотвратить. И вместе с Сириусом он, конечно же, сможет спасти еще много жизней.

11. Подорванное доверие

Ежедневные занятия окклюменцией начали давать свои плоды. Гарри подозревал, что пятый курс тоже не прошел даром, потому что с каждым днем чувствовал себя все более уверенно. Снейпу требовалось больше времени на подготовку, а вмешательство занимало совсем крошечные, незначительные периоды. Гарри понял, что уже может скармливать профессору самые безобидные воспоминания. У него в распоряжении было десять лет с Дурслями, и вопли тети Петуньи были отличной заменой информации о возрождении Ордена Феникса и расположении дома на улице Гриммо.

Слизнорт, вопреки сказанному, молчал. На занятиях он был приветлив и дружелюбен, но не спешил звать первокурсника на чай. Гарри заинтересовался, кого он напомнил профессору Зельеварения, и не связано ли это с тем, что теперь Слизнорт пытается увильнуть от исполнения данного обещания.

Больше всего сложностей было со сверстниками. Гарри все чаще ловил на себе обеспокоенные взгляды. В первые дни, когда он вел себя необдуманно и дерзко, никому не приходило в голову считать его странным. Теперь же, погруженный в свои мысли, он постоянно натыкался на взволнованное лицо профессора Стебль или первокурсников Пуффендуя. Больше всего волновался Невилл.

— Со мной все в порядке, — не выдержав, заявил ему Гарри, когда за обедом во вторник на третьей неделе их совместного обучения, Невилл печально вздохнул, глядя на однокашника.

— Ты выглядишь очень плохо, — ответил Невилл, — после этого письма ты сам не свой.

Чувствуя себя подлецом, Гарри сказал:

— Мой крестный в Больнице Святого Мунго.

Он знал наверняка, о чем подумает Невилл. И еще он знал о том, что Невилл никому еще не успел рассказать о своих родителях. Поэтому Невилл ничего не заподозрит и будет считать, что крестный Гарри сошел с ума. Слухи прекратятся, Гарри получит славу бедного, несчастного мальчика, последний родственник которого упрятан в застенки больничной палаты. План был жестоким по отношению к Невиллу, но Гарри счел его безобидным. Ведь Невилл никогда не узнает ни о каком плане, он просто сделает выводы сам. И сам решит проблему. И все равно, когда слова прозвучали, Гарри почувствовал себя ужасно.