Гарри Поттер и Огненная Чаша - [2]

— А я вам говорю, это он их убил, и мало ли чего там решила полиция, — заявил в «Висельчаке» Дот. — Была б у него совесть, он бы здесь не остался, коль уж мы все знаем, что он убийца.

Но Фрэнк не уехал. Они остался и ухаживал за садом для следующего семейства, поселившегося в доме Реддлей, а потом и для следующего — никто не задерживался в доме надолго. Может, из-за Фрэнка, а может, и нет, но каждый следующий владелец утверждал, что в доме есть что-то неприятное, подозрительное, и так, в отсутствие обитателей, особняк начал приходить в упадок.

***

Нынешний состоятельный владелец дома Реддлей не жил в нём и вообще никак его не использовал; в деревне говорили, что он купил дом «по налоговым соображениям», хотя никто в точности не умел объяснить, что это такое. Состоятельный владелец, тем не менее, продолжал платить Фрэнку за уход за садом. Фрэнк готовился отметить свое семидесятисемилетие. Он почти оглох, хромал сильнее, чем прежде, но всё же в хорошую погоду исправно тыкал совком в клумбы, несмотря на то, что сорняки грозили прорасти сквозь него самого.

Фрэнку приходилось мириться не только с сорняками. Деревенские мальчишки взяли дурную манеру бросаться камнями в окна особняка. Они гоняли на велосипедах прямо по газонам, а ведь Фрэнку стоило такого труда поддерживать их в хорошем состоянии. Пару раз хулиганы осмелились вломиться в старый дом. Они знали, что старик Фрэнк будет до последнего защищать дом и двор, и их забавляло, как он ковыляет на хромой ноге, угрожающе размахивая палкой и выкрикивая проклятия каркающим голосом. Фрэнк же был убеждён, что мальчишки издеваются над ним потому, что, как и их родители, считают его убийцей. Поэтому, когда однажды августовской ночью он проснулся и заметил, что в доме творится что-то очень и очень странное, то всего-навсего решил, что мучители пошли ещё дальше в своих попытках покарать его.

Фрэнка разбудила боль в ноге; в старости она мучила его как никогда прежде. Он поднялся с постели и, хромая, спустился в кухню, рассчитывая заново наполнить горячей водой грелку, которая одна могла унять ноющее колено. Стоя перед раковиной и дожидаясь, пока нальётся чайник, он взглянул на дом Реддлей и увидел свет, мерцающий в окнах верхнего этажа. Фрэнк догадался, в чём дело. Опять эти мальчишки! Вломились в дом и к тому же — судя по отблескам — развели в комнатах костёр!

Телефона у Фрэнка не было, да и в любом случае, со времени своего ареста он питал к полиции глубочайшее недоверие. Он сразу же оставил чайник, поспешил наверх настолько быстро, насколько позволяла больная нога и вскоре уже вновь стоял на кухне полностью одетый и снимал с крючка возле двери запасной ключ. Он захватил свою палку, как всегда прислонённую к стене, и вышел во тьму.

Передняя дверь дома Реддлей не была взломана. Окна тоже были в порядке. Хромая, Фрэнк прошёл вокруг дома к задней двери, почти полностью скрытой плющом, вставил ключ в замочную скважину и бесшумно отворил дверь.

Он прошёл в кухню, похожую на пещеру. Фрэнк не заходил сюда вот уже много лет; тем не менее, он вспомнил, какая дверь ведёт в холл и ощупью направился туда. Его ноздри наполнил запах тлена и разрушения, слух обострился до предела в ожидании малейшего отзвука шагов или голосов. Он достиг холла, где было немного светлее благодаря высоким окнам по обеим сторонам парадной двери, и начал карабкаться вверх по лестнице, благославляя пыль, толстым слоем покрывавшую каменные ступени, так как она заглушала стук подошв и палки.

Оказавшись на площадке, Фрэнк повернулся вправо и сразу понял, где находятся хулиганы: дверь в самом конце коридора была приоткрыта, и сквозь щель неярко мерцал свет, бросая на чёрный пол длинные золотые отблески. Крепко ухватившись за палку, Фрэнк потихоньку продвигался всё ближе и ближе. Остановившись в нескольких футах от порога, он смог увидеть за приоткрытой дверью узкий участок комнаты.

Огонь, как он теперь разглядел, был разожжён в очаге. Это удивило Фрэнка. Он замер и внимательно прислушался. Из комнаты доносился голос какого-то мужчины; тон был робкий и даже испуганный.

— В бутылке кое-что осталось, милорд, если вы всё ещё голодны.

— Позже, — раздался второй голос. Он тоже принадлежал мужчине, но звучал странно: пронзительно и холодно, как порыв ледяного ветра. Было в нём что-то такое, что заставило редкие волосы на затылке Фрэнка встать дыбом. — Придвинь меня поближе к огню, Червехвост.

Чтобы лучше слышать, Фрэнк повернулся к двери правым ухом. Звякнула бутылка, поставленная на некую твёрдую поверхность, ножки кресла тяжело и глухо проскребли по полу. В проёме спиной к Фрэнку промелькнул маленький человечек, он толкал кресло к камину. На нём был длинный чёрный плащ, на затылке — небольшая лысина. Потом человечек вновь исчез из виду.

— Где Нагини? — спросил ледяной голос.

— Не… не знаю, милорд, — нервически задрожал в ответ первый голос. — Осматривает дом, я полагаю…

— Ты должен подоить её перед тем, как мы отправимся спать, Червехвост, — приказал второй голос. — Ночью мне понадобится питание. Путешествие крайне утомило меня.

Нахмурив бровь, Фрэнк наклонил слышащее ухо ещё ближе к двери и напряжённо прислушался. После паузы человек по кличке Червехвост снова заговорил: