Гарри Поттер и месть Некроманта - [86]

 Она не любила, когда он отчитывал её как маленькую, но и переспорить отца ей удавалось всего пару раз.

 «Не отменил», - кинула она мысль Блейзу, стоявшему недалеко от кабинета зельевара.

 Он не подал и виду, но на девушку нахлынуло чужое чувство разочарования. Впервые Блейз Забини не хотел оказаться в одиночестве.

***

 В гостиной Гриффиндора Гарри, Леккс и Рон дожидались ужина. Рон порывался поставить Гарри мат в три хода, но тот уже дважды уходил от участи, пожертвовав в первый раз ладьей, во второй – ферзем. Эта партия ему явно не удавалась. Леккс, прислонив флейту к подлокотнику облюбованного им кресла, с интересом читал том по Трансфигурации. Незадолго до ужина он оторвался от книги:

 - Гарри, скоро восемь.

 - Да, сейчас мат поставлю, и можно идти ужинать, - Рон увидел в расположении оставшихся фигур на доске мат в два хода.

 - Да я не про это. Гарри, скоро восемь, - повторил Леккс.

 Гарри оторвался от мыслей, как свести партию хотя бы к пату, машинально посмотрел на часы и перевел взгляд на друга:

 - Да, - подтвердил он, не понимая, чего от него требует флейтист.

 Леккс смотрел на Гарри, всем своим видом показывая, что, во-первых – это сообщение несет в себе большой, буквально сакральный смысл именно для него, Гарри Поттера, и, во-вторых, будто надеялся, что староста прочитает его мысли.

 - Точно, - вдруг просиял Гарри, - Спасибо, Леккс, сам бы сходу не сообразил. Присмотришь за порядком?

 - Одним глазом, - улыбнулся Леккс, подмигивая старосте.

 - Пат! – выпалил Гарри, съедая последним конем слона соперника.

 - Блин! – горько воскликнул Рон, разведя руками, – этот ход противника он не заметил, - Как же ж так-то? Требую реванша!

 Но Гарри же уже покинул гостиную. Осторожно, не торопясь он шел в дальнюю башню Хогвартса, во владения Батшебы Бабблинг – преподавателя по древним рунам. По дороге он упал всего один раз - в душе Гарри был согласен, что шутки у кого-то очень и очень тупые, и сам бы с удовольствием прописал бы этого человека у мадам Помфри на денек-другой, желательно без магии. Около двери кабинета Гарри остановился и стал ожидать окончания пары.

 Со звонком из дверей вышла Гермиона и пара студентов с Когтеврана.

 - Гарри, - улыбнулась гриффиндорка, - Ты что здесь делаешь?

 - Тебя жду, - ответил Гарри, - Пошли на ужин?

 - Да, не откажусь от горячего чая. Древние Руны – это, конечно, безумно интересно, но и сил отнимает много.

 Они пошли в обеденный зал по опустевшим коридорам. Гарри шел чуть впереди девушки, что она быстро заметила:

 - Гарри, перестань идти впереди меня, - серьезно сказала Гермиона.

 - А что такое? – шагая чуть шире, спросил тот.

 - Во-первых, когда ты шел сюда, ты уже все подножки должен был активировать. И во-вторых, мне приятна твоя забота, но это всего лишь заклинание-подножка, а не Авада Кедавра.

 - Скажешь тоже, - помрачнел Гарри, - Я не хочу, чтобы ты спотыкалась.

 - Спасибо, - очень искренне улыбнулась девушка и тихонько коснулась его щеки губами.

 Они без проблем добрались до столовой – ближе к обеденному залу студенты, шедшие на ужин, успели активировать все ловушки.

 - Гарри, брат, ты бы его видел, - Рон махнул в сторону Леккса, - Ковбой! Как он всех на ужин построил и погнал.

 Они сели за стол напротив Леккса, и тот как-то немного грустно коротко улыбнулся, глядя на старост.

Глава 8. Темные Искусства.

 В окно гостиной Пуффендуя светила луна, заливая уютную мебель серебряным светом. По привычке держась тени, из спальни мальчиков вышел Артемис Энтрерри. Посмотрев на подсвеченные зеленоватым фосфорным светом часы, он забился в кресло и нежно провел пальцами по струнам своей деревянной подруги. Гитаристу не спалось. Артемис наиграл мелодию песни, которую пела Таня в первый вечер в Хогвартсе. Голос девушки завораживал. Артемис Энтрерри, - так уж сложилась его с одной стороны нехитрая, а с другой достаточно страшная жизнь - больше доверял слуху, нежели глазам. Голос девушки доходил до самого дна души гитариста, возвращая его в детство. В то время, когда он был счастлив.

 Таня была красива, но от скромности эта красота казалась незаметной, приглушенной. Это-то больше всего и нравилось гитаристу. Красота девушки была… скрыта, что ли… будто не для всех, а только для тех, кто готов быть её другом.

 Артемис был готов очень дорого заплатить, чтобы с ней встречаться. Серьезно, по-настоящему, когда любишь всем сердцем, всей душой, когда за километры дороги слышишь, как стучит её сердце. Так, как нужно любить, так, как объяснял Учитель.

 Но у гитариста была одна серьезная проблема – люди не могут долго ему верить. Да и как можно доверять человеку, который даже в беседе с глазу на глаз никогда не смотрит в глаза собеседнику? Парень тяжело вздохнул. Чем таким его наделила природа, что он всегда манит к себе девушек, он не знал, может, от родителей что-нибудь перепало – детдомовские не знают, кто их настоящие родители. Но, так или иначе, но в школах, где он учился последние год-полтора, он был «первый парень на деревне». Правда, все его попытки встречаться заканчивались так же одинаково, как каждый день начинается с восхода солнца, – он не мог смотреть в глаза, и ему переставали верить.