Гарри Поттер и Кубок Огня - [6]

Нет, Гарри тревожило то, что в прошлый раз, когда его шрам загорелся болью, Волдеморт был рядом с ним. Но Волдеморта здесь просто не могло быть… Смешно было даже подумать, что Волдеморт мог затаиться где-то здесь, на Привит Драйв.

Гарри прислушался к тишине. Чего он ждал? Скрипа ступенек или шелеста мантии? И вдруг он подскочил от неожиданности: из соседней спальни донёсся хрюкающий храп его двоюродного брата Дадли. Гарри выбросил плохие мысли из головы. Он вёл себя глупо. В доме никого не было, кроме дяди Вернона, тёти Петунии и Дадли, которые мирно спали, и снились им сладкие и спокойные сны.

Больше всего Гарри любил семью Дёрсли, именно когда они спали. Да и вряд ли они помогли бы ему, если бы бодрствовали. Дядя Вернон, тётя Петуния и Дадли были единственными родственниками Гарри. Они были магглами и ненавидели волшебство во всех его проявлениях, а это значило, что Гарри был таким же желанным гостем в их доме, как кусок гнилой тряпки. Соседям они рассказывали, что причиной периодического и продолжительного отсутствия Гарри в течение последних трёх лет было его пребывание в Центре Святого Брутуса для неисправимых хулиганов. Хотя они прекрасно знали, что, как несовершеннолетнему волшебнику, Гарри не разрешалось колдовать за пределами Хогвартса, они всё равно продолжали сваливать на него вину за все неприятности, что происходили в доме. Гарри не мог довериться им и рассказать о жизни в мире волшебников. Поведать им о заболевшем шраме и Волдеморте было бы абсолютно дурацкой идеей. Но именно из-за Волдеморта Гарри жил в семье Дёрсли. Если бы не Волдеморт, у Гарри не было бы шрама в форме молнии. И если бы не Волдеморт, у Гарри бы были родители…

Гарри был год, когда Волдеморт, самый могущественный Тёмный Волшебник века, который на протяжении одиннадцати лет стабильно набирал мощь, явился в дом Поттеров и убил его родителей. Затем Волдеморт ткнул волшебной палочкой в Гарри и наложил на него проклятие, которое в своё время уничтожило множество взрослых волшебниц и волшебников, стоящих на пути Волдеморта к власти… и, к удивлению, оно не сработало. Вместо того, чтобы убить маленького мальчика, оно рикошетом ударило Волдеморта. Гарри отделался лишь порезом на лбу в форме молнии, а Волдеморт едва остался жив. Бессильный и полуживой, Волдеморт бежал и унёс с собой панический страх, в котором в течение многих лет пребывало общество волшебниц и волшебников. Последователи Волдеморта разбежались, а Гарри Поттер стал знаменит.

В день своего одинадцатилетия Гарри получил ошеломляющее известие: он узнал, что он — волшебник. Мало того, оказалось, что весь мир волшебников знает его имя. Когда Гарри прибыл в Хогвартс, он обнаружил, что на него все оглядываются и перешёптываются за его спиной. Но за три года Гарри почти перестал обращать на это внимание. В конце лета начинался четвёртый год его учёбы, и Гарри уже считал дни, мечтая поскорее оказаться в дорогом ему замке. До начала занятий осталось всего две недели. Гарри обвёл глазами комнату. Его взгляд упал на поздравительные открытки, которые прислали в июле к его дню рождения двое его лучших друзей. Как бы они отреагировали, если бы он написал им о шраме? Тотчас же у него в ушах послышался голос Гермионы Грэйнджер, в котором звучала паника:

«У тебя болит шрам? Гарри, это очень серьёзно… Напиши профессору Дамблдору! А я пойду полистаю «Распространённые Волшебные Недуги и Болезни». Может, я что-нибудь там найду о шрамах, нанесённых проклятьями…»

Да, конечно же, Гермиона предложила бы идти прямо к директору Хогвартса, и между тем, покопаться в учебниках. Гарри взглянул в окно на лоскут чернильно-синего неба. Он очень сомневался в том, что учебник мог чем-нибудь помочь ему в данной ситуации. Насколько он знал, он был единственным в мире человеком, не погибшим от того проклятия, что наложил Волдеморт. Так что его симптомы вряд ли были описаны в «Распространённых Волшебных Недугах и Болезнях». Что касается Дамблдора, Гарри не знал, куда уезжает директор школы на летние каникулы. Он позабавился, на мгновение представив Дамблдора с его длинной бородой серебристого цвета, в широких одеждах волшебника и остроконечной шляпе, растянувшегося где-нибудь на пляже и деловито намазывающего лосьон для загара на длинный крючковатый нос. Но где бы ни был Дамблдор, Хедвига найдёт его. Хедвига ни разу не подвела Гарри в доставке писем по назначению, даже если Гарри не знал адреса получателя. Но что он мог написать Дамблдору?

«Уважаемый профессор Дамблдор!

Извините, что я Вас побеспокоил, но у меня сегодня утром заболел шрам.

С уважением, Гарри Поттер»

Гарри не надо было писать этих слов, чтобы понять, как глупо они звучат.

Тогда он попытался представить, что сказал бы на это его друг Рон Уизли. Перед его глазами предстало удивлённое веснушчатое и длинноносое лицо Рона:

«У тебя шрам болит? Но… но не может же Сам-Знаешь-Кто быть рядом с тобой. В смысле, если бы он был, ты бы знал? Он же ведь опять попытался бы прикончить тебя, верно? Не знаю, Гарри, может шрамы от проклятий всегда немного побаливают? Я спрошу у папы…»