Гарри Поттер и Кубок Огня - [16]

Рон и Джинни расхохотались, Гермиона промолчала.

— Мама нашла пачку пергамента, когда убирала комнату Фреда и Джорджа, — тихо ответил Рон, — длинные списки товаров и прейскурант цен на изобретённые ими вещицы. Представляешь, разные розыгрыши — поддельные волшебные палочки, фальшивые конфеты — да куча всего! Просто гениально! Мне и в голову не могло прийти, что они такое придумали…

— Из их комнаты всегда доносились взрывы, но мы и не догадывались, что они там что-то изобретают, — откликнулась Джинни. — Мы думали, им просто нравится пошуметь.

— Только вот почти всё, что они изобрели, да в общем, я бы сказал, всё, что они изобрели, было немножко опасным, — продолжал Рон, — они собирались продавать это в Хогвартсе и заработать немного денег. Но мама страшно рассердилась. Сказала, что не разрешает им больше делать ничего такого, и сожгла бланки заказов. Она уже и так была зла на них. Они не получили столько С.О.В., сколько бы ей хотелось.

С.О.В. — Стандартизированные Отметки Волшебников, экзамены, которые сдавали ученики Хогвартса в возрасте пятнадцати лет.

— А потом они в конец разругались, — продолжала Джинни, — мама хочет, чтобы они устроились работать в Министерство Магии, как папа, а они хотят открыть магазин шуток и розыгрышей.

В этот момент на втором этаже открылась дверь, и оттуда выглянуло лицо с очками в роговой оправе на носу и с крайне недовольным выражением.

— Привет, Перси! — поздоровался с ним Гарри.

— А, привет, Гарри! — ответил Перси. — Я-то думаю, кто тут расшумелся? Я пытаюсь работать. Мне нужно закончить отчёт, а ваше топанье по лестнице мешает мне сосредоточиться.

— Мы не топаем, — раздражённо сказал Рон, — мы просто идём по лестнице. Извини, если мы помешали совершенно секретным исследованиям Министерства Магии.

— А над чем ты работаешь? — поинтересовался Гарри.

— Я пишу доклад в Отдел Международного Сотрудничества Волшебников, — раздуваясь от гордости, сообщил Перси, — мы вырабатываем стандартную толщину котлов. Некоторые импортные котлы немного тоньше отечественных… И протекают сильнее каждый год на целых три процента…

— Этот твой доклад, конечно, перевернёт мир, — проворчал Рон, — целая передовица в «Ежедневном Пророке» о протекающих котлах.

Перси слегка порозовел.

— Ты можешь смеяться, Рон, — разгорячился он, — но если мы не проведём единый международный стандарт, рынок наводнится шатким плоскодонным товаром, который может фундаментально подорвать…

— Ага, ага, безусловно, — сказал Рон, поднимаясь по лестнице. Перси с силой захлопнул дверь. Гарри, Гермиона и Джинни вслед за Роном прошли ещё три этажа, а за ними неслось эхо криков из кухни. Похоже было, что мистеру Уизли всё-таки пришлось рассказать миссис Уизли об ирисках.

В комнатке под крышей, где спал Рон, почти ничего не изменилось с последнего визита Гарри. По стенам и сводчатому потолку так же носились, помахивая руками с плакатов, игроки любимой команды Рона по Квиддитчу «Пушки Чадли», а в аквариуме на окне, где в прошлый раз лежала лягушачья икра, сейчас сидела огромных размеров лягушка. Старой крысы Рона Коросты уже не было в доме, но вместо неё появилась серенькая малютка-сова, которая доставила Гарри письмо от Рона на Привит Драйв. Она подпрыгивала в своей маленькой клетке и возбуждённо щебетала.

— Заткнись, Пиг, — сказал Рон, пробираясь боком между двумя из четырёх кроватей, втиснутых в комнату. — Фред и Джордж временно переехали ко мне, потому что Билл и Чарли сейчас спят в их комнате. Перси же один в своей комнате — ему, видите ли, нужно работать!

— А-а… почему ты называешь сову Пигом? — спросил Гарри.

— Потому что он придуривается, — сказала Джинни, — на самом деле совёнка зовут Пигвиджен.

— Ну конечно, а это — совсем не дурное имя! — язвительно заметил Рон. — Так его Джинни назвала. Она считает это имя миленьким. Я пытался назвать его по-другому, но было поздно. Он уже больше ни на что другое не отзывается. Так что теперь он — Пиг. Я держу его у себя, потому что он раздражает Эррола и Гермеса. Если уж на то пошло, он и меня раздражает.

Пигвиджен весело порхал по клетке, пронзительно ухая. Гарри не придал никакого значения словам Рона. Он хорошо помнил постоянные жалобы Рона на свою старую крысу, и помнил также, как ужасно расстроился Рон, когда подумал, что кот Гермионы Косолап её съел.

— А где Косолап? — спросил Гарри у Гермионы.

— Наверно, в саду, — сказала она, — гоняется, небось, за гномами. Он их никогда раньше не видел.

— Так Перси нравится его работа? — продолжал расспрашивать их Гарри, усаживаясь на кровать и следя глазами за «Пушками Чадли», влетающими и вылетающими из плакатов на потолке.

— Нравится — не то слово! — угрюмо пробурчал Рон, — я думаю, он вообще бы не явился домой, если бы папа не настоял. Он просто свихнулся. Даже не упоминай его начальника. — Мистер Крауч сказал… Как я сказал мистеру Краучу… Мистер Крауч думает… Мистер Крауч говорил мне…. — Я так думаю, что со дня на день они с Краучем объявят о своей помолвке…

— А как прошло твоё лето, Гарри? — спросила Гермиона, — ты получил наши посылки с продуктами и всё остальное?

— Ага, я так вам благодарен, — ответил Гарри, — эти пироги спасли меня от голодной смерти.