Гарри Поттер и двойной капкан - [34]

— Хорошо, Северус, — ответил Дамблдор.

Гарри слышал это все эти слова издалека, не в силах открыть глаза. Он не чувствовал тела, он был где-то за пределами своего тела. Перед глазами была лишь непроглядная тьма. После этого Гарри уже не чувствовал и не слышал ничего. Только тьма.

— Что случилось, Дамблдор? — спросил Люпин, вошедший в комнату. — Что с ним?

— Волдеморт проник в разум Гарри, когда тот спал, — сказал Дамблдор.

— Чего он хотел? — спросил Люпин, хватаясь за голову от ужаса. — Что он ему сделал?

— Я не могу тебе сказать, чего он хотел от Гарри — я вмешался в последний момент, — ответил Дамблдор. — Что касается состояния Гарри, то я не знаю, что именно с ним сделал Волдеморт. Одна надежда на то, что Гарри слышит нас, если нет…

Дамблдор замолчал и стал осматривать Гарри. Он щупал пульс, проверял реакцию зрачков на свет; Дамблдор расстегнул рубашку Гарри и стал держать руку над грудью юноши.

— Дамблдор, что вы делаете? — тихо спросил Люпин.

— Я пытаюсь узнать его состояние, Римус, — ответил маг.

Несколько минут Дамблдор продолжал держать руку над Гарри, затем застегнул рубашку и накрыл его одеялом.

В это время вошли все Уизли, Тонкс и Гермиона. Они были в ночных рубашках и пижамах; на лицах — выражение крайнего беспокойства.

— Все очень серьезно, — сказал Дамблдор, поднимаясь с кровати и обращаясь ко всем, кто находился в комнате. — Видимо, Лорд Волдеморт проник в разум Гарри, когда тот был на грани морального и умственного истощения.

— Что он ему сделал, профессор? — спросила Гермиона, чуть не плача.

— Я не знаю, Гермиона, нам повезло, что я успел вытащить Гарри в последний момент, — ответил Дамблдор.

— Откуда вытащить? Где он был? — спросил Рон.

— Видимо, Гарри не спал несколько дней, — сказал директор, — тем самым он ослабил свою ауру настолько, что Волдеморт смог так глубоко проникнуть в его разум, когда Гарри заснул. Я хотел поговорить с Гарри этим вечером и с этим шел к нему в комнату, когда услышал его крик.

— Он кричал? — спросил Люпин.

— Да, Римус. Видимо, Волдеморт проникнул в его разум так глубоко, что Гарри стало больно от присутствия в его разуме и теле Темного Лорда. Нечто подобное произошло в Отделе Тайн, — рассказывал Дамблдор. Его голос был ровным, но полным отчаяния. — Из-за связи Гарри и Волдеморта, которая образовалась вследствие неудавшегося смертельного заклинания, — оба теперь могут чувствовать друг друга на большом расстоянии. Не говоря уже о том, что Волдеморт — один из самых сильных магов за всю историю и для него не составило труда воспользоваться этой связью в своих целях. Нам остается только гадать, что Волдеморт делал с Гарри.

— Чего вы опасаетесь, Дамблдор? — спросил Мистер Уизли, прижимая к себе жену, которая не могла сдержать слез. — Он жив?

— Его тело, да, — ответил Дамблдор. — А вот душа…

Все так бурно среагировали, что Дамблдор не смог сдержать эмоций. Миссис Уизли громко зарыдала на груди у мужа; Гермиона закрыла лицо руками. Рон побелел от ужаса, а Фред с Джорджем едва успели подхватить падающую в обморок Джинни.

— Есть ли шанс его спасти? — почти обречено спросил Люпин. Не в силах стоять на ногах, он сел в любимое кресло Гарри.

— Увы, я не знаю, как ему помочь, — ответил Дамблдор, садясь напротив Люпина и закрывая глаза ладонями. — Его душа сейчас во тьме, в которую его окунул Волдеморт. Есть слабая надежда, но она ничтожна. Боюсь, что Гарри спасти нельзя, — закончил Дамблдор.

Это было, как приговор. Все, кто стоял в комнате, посмотрели на Гарри, лежащего на кровати. Его лицо было мертвенно-бледным, не было никаких признаков жизни. Долгое время все просто смотрели на него; в надежде, что Гарри ее услышит, Гермиона села на край кровати, взяла его за руку и начала с ним говорить. Остальные безмолвно наблюдали за ней. Никто не сомкнул глаз до утра. Гермиона продолжала говорить с Гарри и гладить его руку, но он оставался недвижим. Девушка плакала, говорила ему какие-то слова об их дружбе, о том, что он всем им очень нужен. Но Гарри всего этого не слышал — он был очень далеко.

Так прошло несколько дней. Гермиона так и не отходила от постели Гарри. Она продолжала с ним разговаривать. Дети Уизли сидели рядом с ней и сначала просто смотрели, но на третий день Рон отвел обессиленную девушку в ее комнату, и сам занял ее место. Он не умел говорить, как Гермиона, он просто вспоминал о приключениях, в которые он и Гарри постоянно ввязывались. Несколько раз в день приходил Дамблдор и проверял состояние Гарри. Он проделывал одно и тоже действие: подолгу держал свою ладонь над Гарри, в надежде почувствовать его ауру. Каждый раз ребята смотрели на него с надеждой, но каждый раз их ждало разочарование — никаких изменений.

Все уже отчаялись когда-либо снова увидеть Гарри в нормальном состоянии — время шло, а он не хотел или не мог вернуться. На девятый день, заполночь, когда Дамблдор снова держал ладонь над телом Гарри, появился Снэйп.

— Северус! — глаза директора блеснули. — У тебя есть новости?

Снэйп ответил не сразу. Он подошел к Гарри, сел на край кровати и стал осматривать юношу. В комнату вошли все, кто был в это время в доме. Снэйп делал какие-то движения руками над Гарри, шептал непонятные слова, затем встал и обратился к Дамблдору.