Гарри Диксон. Дорога Богов - [26]
— Буду ждать вас у себя… на ужин, — после недолгого колебания заявил Эшер.
Так был заключен союз между харчестерским аптекарем Казимиром Эшером и Гарри Диксоном под именем Питера Слайма.
У писателей есть много общего, а именно вместе с джиннами из сказок «Тысячи и одной ночи» они умеют перемещаться на крыльях мысли и увлекать за собой читателей.
И последние оказываются в мгновение ока в Лондоне, в простеньком отеле на Юнион-стрит, что неподалеку от Саусуорк-Парк, где под вымышленными именами остановились Чарли Ниггинс и Матильда Джейзон.
Как все слабовольные существа, они никак не могли принять решение.
Вместо того чтобы отправиться на континент, как намеревались, они укрылись в номере, заказывали в него еду и перебрасывались редкими словами, в которых сквозили страх и опасения.
Десять раз за час Чарли приподнимал занавески на окне и выглядывал на серую безлюдную улицу.
— Этот прохожий… Этот полисмен вот уже четверть часа дежурит на углу улицы… Этот курьер… Этот торговец вразнос…
Вдруг они в ужасе замерли.
Разносчик газет кричал о таинственной бойне на Кок-стрит. Услужливый грум поспешил принести им один из вечерних выпусков с еще не просохшей типографской краской.
Чарли Ниггинс равнодушным взглядом скользнул по колонкам, и вдруг его глаза остановились на ужасных фотографиях харчестерских дам.
Он глухо застонал, едва не лишившись чувств, и неловко попытался спрятать газету, но мисс Джейзон уже вырвала ее из его рук, смертельно побледнела, однако нашла силы не потерять сознания.
— Чарли, — с неимоверным усилием произнесла она, — они погибли. От руки бандитов, которые предпочли смерть любому другому исходу. Что случится с нами?
Молодой Ниггинс успокоился после основательного глотка виски.
— Одному Богу известно, Тилли, не решит ли все проблемы эта двойная смерть, — пробормотал он.
Мисс Джейзон закрыла глаза и задумалась.
— В чем нас могут обвинить? — продолжил Чарли. — В том, что мы вызвали скандал на потребу злым языкам Харчестера? В конце концов, Тилли, я похитил вас и ничего более.
Она злобно рассмеялась:
— Чарли, у нас есть тайна, но не та, в которую поверят сплетники. Я знала вас совсем маленьким. Я гожусь вам в матери. Я вас баловала и миловала без ведома сестер. Я была слепа ради вас, как бывают слепы старшие сестры или матери. Малыш, вы понимаете, что ваши слова ужасны?
— Это единственное, что нас спасает, — мрачно процедил молодой человек.
Мисс Джейзон возмутилась:
— Я лишь хотела спасти вас, Чарли, от чего-то ужасного, о чем ничего не знаю.
— Они умерли, — возразил Ниггинс, — и ничто не мешает нам вернуться в Харчестер и повиниться перед вашими сестрами и моим дядюшкой.
— Вы с ума сошли?! — гневно вскричала она, покраснев от стыда.
Чарли понял, что избрал неверный путь.
— Забудем об этом, Тилли. Поживем несколько дней здесь, а потом отправимся на континент, если так надо.
— Так надо, Чарли. Вы начнете новую жизнь за границей. Я стану вашей служанкой. Мы навсегда исчезнем из жизни остальных, а также из виду… если бы я только знала кого или чего!
После этих странных слов они расстались.
Чарли, сославшись на сильную усталость, отправился в маленький чуланчик, служивший ему спальней. Но, оставшись один, нацарапал на клочке бумаги несколько слов и, крадучись, вышел из номера.
По коридору проходила горничная.
Молодой человек знаком подозвал ее и сунул горсть монет.
— Срочная телеграмма, — шепнул он, поднеся палец к губам.
Женщина скорчила понимающую гримасу и удалилась.
Печальный и угрюмый день подходил к концу.
Матильда Джейзон, задумчивая и отрешенная, дремала в кресле; Чарли курил одну сигарету за другой.
Вдруг в дверь сильно постучали. Молодой Ниггинс открыл ее.
Матильда вскрикнула и закрыла лицо руками.
Перед ними высилась Элоди Джейзон с суровым и угрожающим видом, а позади нее мрачно переступал с ноги на ногу старый Эйб Ниггинс.
— Матильда, — произнесла старшая из девиц Джейзон, — я явилась не для того, чтобы высказывать упреки, а чтобы спасти честь нашего имени.
— А я, — добавил архивариус, — прослежу, чтобы мой племянник исправил все то зло, которое причинил.
— Элоди! — воскликнула Матильда. — Вам не понять…
— Помолчите, Тилли! — вмешался юный Ниггинс. — Ваша сестра и мой дядя правы. Я торжественно заявляю, что готов взять вас в жены!
На лицо бедной Матильды нельзя было смотреть без боли.
— Конечно, — смягчившимся голосом продолжила Элоди, — вы вдвоем разобьете сердце бедняжки Мюриель, но она — воплощенное величие души. Как только малышка узнала о вашем предательстве, она склонилась перед судьбой.
— Племянник мой, — заявил старый Ниггинс, — ваш проступок отвратителен, но я с радостью констатирую, что вы остались джентльменом.
— Завтра обвенчаетесь и вернетесь в Харчестер, — решила старшая сестра, — мы с раннего утра займемся брачной лицензией.
Дядюшка Эйб потирал руки; в конце концов, дело сладилось не так уж плохо. По его мнению, не было разницы, женится его племянник на Мюриель или на Матильде Джейзон — богатый взнос новобрачной в свадебную корзину оставался неизменным.
Чарли был хорошей партией, и это было главным; еще немного, и старец решил бы, что племянник наделен хитростью умудренного опытом кота.
