Гарон - [11]

— Совсем, — подтвердил Соулорн. — Они неуклюжи.

— Низкорослы и лохматы…

— Черны…

— Неприглядны.

Авилорн смущенно потрогал свое ухо:

— Видимо, я тоже уродлив для нее. Ей не понравились мои уши.

Сестра фыркнула и рассмеялась, рассыпая звон по саду.

— Ерунда какая, — заметил с недоверием Соулорн и пощупал свое ухо — что в нем уродливого? Уши, как уши. — Она просто чудачка.

— Возможно, но я чувствую себя мальчишкой рядом с ней. Понятия не имею, как мы будем объясняться. Она, как только поняла, что я говорю с ней мысленно, упала в обморок.

Брови юной Алирны взметнулись вверх от удивления. Соулорн загрустил:

— Мне жаль тебя брат.

— Ты не понял Соулорн — она испугалась.

— В нашем роду не было трусов и трусих, — нахмурилась девочка, с укором посмотрев на брата.

— Да, Алирна, не было, но есть ли смысл скрывать, что теперь есть?

— Но чего она боится?

— Ничего или кого, она боится за себя, боится потерять разум.

— Глупо, — недоумевая, пожала плечами малышка. — Она странная.

— И, увы, теперь твоя сестра, — бросил Соулорн, с сочувствием покосившись на поникшего Авилорна.

— Почему — увы? Подумаешь, человек, — отмахнулась беззаботно девочка. — У Марийо муж веллин, тоже странный, однако она счастлива и ее семья спокойно находит с ним общий язык.

— Что ты сравниваешь? Элк мужчина, воин, целый цикл хранил северный стерк, а кто эта?

— Твоя родственница, не забывай. Да, она не воин, а женщина, а куда бы вы без женщин?

— Никуда, — улыбнулся Авилорн. — Но Соулорн говорит о другом.

— О чем это?

— О том, что Элк воин и знает себя, а она нет.

— У нее есть муж — ты, вот и просветишь.

— Как, Алирна? Я в совершенной растерянности, не знаю, как подойти к ней, на каком языке объяснится, чтоб она поняла и не испугалась…

— Не хочешь, — в полголоса бросил Соулорн.

— Как-нибудь, — беспечно пожала плечами девочка, не обратив внимания на его замечание. — И что вы хотите от бедной женщины? Ею чуть не открыли стерк, а то, что она побывала в руках гаронов? Бр-р-р, конечно, ужас!

— Вот это-то и настораживает, — протянул Соулорн. — Гароны давно не появлялись в приграничье, не трогали стерки и я не слышал, чтоб они приносили человеческие жертвы. И потом, Авилорн ты помнишь, чтоб тебя когда-нибудь ранили?

— Я забыл анжилон.

— Забыл?! Ты снял его?

— Да, стало вдруг душно.

Брат с сестрой переглянулись.

— Чувствую, дело не обошлось без магии.

— Дело не в магии, а моей собственной беспечности.

— Не слишком ли тяжкое наказание за промах? — покосился на него недоверчиво Соулорн. Парень лишь покачал головой.

— Почему тяжкое? По-моему вы как всегда спешите с выводами.

— Действительно, если б Авилорн не снял анжилон, его бы не ранили. Если б не ранили, он бы не обменялся кровью с человеком, не стал мужем незнакомой ему женщины, которая мало не знает нашего языка и законов, так еще и трусишка.

— Ну, не женился бы, ходил как раньше бука-букой, — надула губки девочка тряхнув облаком белых волос.

— Мы бы сыграли свадьбу с Умарис, — подал голос Авилорн.

— Не правда, — отмахнулась Алирна. — Ты три цикла ей голову кружишь, но даже близко не заводил разговоры о свадьбе, если б силой тебя не женили, так бы никогда и не женился! А из-за тебя мы с Соулорном!

Авилорн виновато посмотрел на брата: он знал, что тот уже давно сговорился с Деттой, но пока старший брат был одинок, Соулорн по закону не мог бросить его и завести отдельный дом. Создание семьи — большая ответственность и невозможно разорваться, уделить достаточно внимания и родным, и роду, и жене — приходится выбирать.

— Прости, — взял его ладонь в свою, сжал извиняясь.

— Ничего. Мы бы с Деттой подождали еще, пока твое сердце не выберет свою половинку, пусть прошло бы много циклов — неважно, главное, чтоб ты был счастлив. Меня сильно огорчает твоя женитьба на этой. Не знаю, чем тебе помочь?

— Я справлюсь…

— Она, ее, эта — у несчастной нет даже имени? — влезла Алирна.

— Я не успел спросить, — смутился парень.

— О-о! Вот это действительно, ужасно! Я бы вообще отказалась с тобой разговаривать после этого! Муж и не знает имени жены!

— Но… Она не знает кто мы друг другу.

Соулорн и Алирна потеряли дар речи.

— Это отвратительно, Авилорн, — серьезно заявила девочка. Брат лишь вздохнул: не даром он изначально был против, чувствовал, что не к добру появился человек в жизни Авилорна.

— Может попытать счастья второй раз?

— Когда Аморисорн, отказав раз, говорил `да' во второй? Нет, брат, бесполезно с ним говорить, просить, это моя планида, мое наказание…

— Да, наказание, потому что именно так ты воспринимаешь женитьбу! — возмутилась Алирна. — Для всех радость, а для тебя горе! Посмотри на себя, сидишь, ноешь, не знаешь что делать, а еще воин, эдгерн! Да это ты трусишь, а не твоя жена! Она, между прочим, сейчас не в кругу родных, как ты, сидит одна, не понимая где, и без имени! Ужас!

Авилорн покраснел от справедливых упреков и, ни слова не сказав, ушел из сада. Соулорн укоризненно посмотрел на сестру:

— Когда ты научишься быть терпимой? Авилорну сейчас как никогда трудно, а ты еще добавляешь…

— Он сильный, справится. Мы итак слово ему сказать боялись, опекали как маленького, и к чему это привело? Нет, все правильно, все абсолютно верно! Аморисорн молодец!