Гарольд, последний король англосаксов - [27]
Нормандские хронисты не пишут о том, что Вильгельму предлагался брачный союз, они утверждают, что он лично был избран в качестве наследника. Но подходил ли Вильгельм в 1051 году на эту роль? Исходя из перечисленных выше критериев, мы можем назвать нескольких возможных кандидатов на престол среди родичей Эдуарда. Эрл Ральф, племянник короля, сын его сестры Годгиву и ее первого мужа Дрого, графа Вексена, живший в то время в Англии и женатый на англичанке>197, несмотря на французское воспитание, был, несомненно, лучшим вариантом. Готье, граф Вексена, старший брат Ральфа, с точки зрения родственных уз имел те же права, но в качестве возможного наследника уступал Ральфу, поскольку он не жил в Англии и не имел связей в среде англосаксонской знати. Строго говоря, основания для наследования короны у этих родичей короля по женской линии были довольно шаткие, но все же более убедительные, чем у Вильгельма. Основным претендентом на роль наследника был этелинг Эдвард, сын сводного (и старшего) брата короля Эдуарда, Эдмунда Железный Бок. Эдвард жил в то время как изгнанник где-то в Европе (мы не знаем точно, где именно). Как этелинг и сын короля Англии он имел больше прав на английскую корону, чем французские племянники Эдуарда. Но сейчас нам важно уяснить, что любой из названных кандидатов лучше подходил на роль наследника, чем Вильгельм Нормандский. Он имел весьма косвенное отношение к англосаксонскому королевскому дому — через сестру его деда, Эмму, и в его жилах не было ни капли крови древней королевской династии Англии. Разумеется, Эдуард мог порвать с традиционной практикой престолонаследия и назвать наследником кого-то постороннего. Но даже если бы он решился на подобный шаг, его кандидат-чужеземец, не имевший королевской крови, практически неизвестный в Англии, и все еще боровшийся за то, чтобы сохранить за собой собственное герцогство, никогда не нашел бы поддержки у англосаксонской знати.
Король Эдуард по крови был наполовину нормандцем, но до 14 лет (то есть в годы детства и юности, важнейшие для формирования человека), рос и воспитывался как англосаксонский этелинг. Со временем он стал отчасти космополитом и, взойдя на трон, оказывал покровительство континентальным клирикам и мирянам. Но его космополитические симпатии не ограничивались только Нормандией, они распространялись и на другие области, в частности, Бретань, Фландрию и Лотарингию. Одних лишь родственных связей с нормандской династией явно недостаточно для того, чтобы объяснить, с какой стати Эдуард назвал своим наследником Вильгельма. Даже Вильгельм из Пуатье не пытается апеллировать исключительно к происхождению Эдуарда, а упоминает дополнительные причины подобного шага>198.
Но если ситуация в целом не благоприятствовала выбору Вильгельма в качестве наследника, не объясняется ли этот выбор субъективными соображениями, упомянутыми в нормандских источниках? Вильгельм Жюмьежский не сообщает никаких подробностей, а Вильгельм из Пуатье называет сразу несколько оснований для решения короля. Он утверждает, что Эдуард назвал Вильгельма своим наследником в благодарность, во-первых, за гостеприимство, которое было оказано ему в Нормандии в 1016 году, и, во-вторых, за помощь в восстановлении его прав в Англии в 1041-м>199. Эти утверждения, однако, представляются малообоснованными. Конечно, Эдуард мог быть благодарен Ричарду II и Роберту>200, деду и отцу Вильгельма, приютившим его в Нормандии. Герцог Роберт, по-видимому, действительно готовил в 1033 или 1034 году военное вторжение в Англию, чтобы вернуть Эдуарду корону; оно не состоялось из-за плохой погоды и из-за того, что Роберт в конце концов предпочел отправиться в Бретань>201. Но даже если принять, что эта неудавшаяся затея все же заслуживала благодарности, ответный жест должен был адресоваться герцогу Роберту, а не его сыну. На самом деле Эдуард, скорее, досадовал на то, что он вынужден жить как прихлебатель у нормандских родичей, которые не очень-то старались помочь ему. Иначе трудно объяснить тот факт, что, вступив на трон, он не сделал никаких пожалований ни Вильгельму, ни другим представителям высшей нормандской знати. Готовя вторжение в Англию в 1036 году, Эдуард и его брат Альфред, похоже, вынуждены были просить военной помощи вне Нормандии. И Вильгельм Жюмьежский, и Вильгельм из Пуатье признают, в 1041 году Эдуард вернулся в Англию по приглашению своего сводного брата Хардакнута>202; ни в каких современных событиям источниках нет указаний на то, что нормандцы каким-то образом способствовали его возвращению>203. Получается, что у Эдуарда не было особых причин делать широкий жест и в знак благодарности назначать Вильгельма своим наследником, тем более что в течение десяти лет между ними не происходило никакого общения.
Как мы видим, подробности, сообщаемые в нормандских источниках, кажутся неправдоподобными, а вся история в целом не согласуется ни с современными событиям свидетельствами, ни с общей ситуацией в Англии 1040―1060-х годов. Тем не менее за таким амбициозным предприятием, как вторжение Вильгельма в Англию в 1066 году, безусловно, должно стоять нечто весомое. Судя по всему, Вильгельм
