Гарольд Храбрый - [76]

   — Не торопись, — добродушно усмехнулась старуха. — Тебя тоже ждут нелёгкие испытания!.. Поэтому я тебя очищу и укреплю.

Она налила в оловянную миску воды и вновь зашептала заклинания, то глядя в глаза девочки, то опуская взор к поверхности воды. Проделав так три раза, колдунья обернулась к Хильде и строго произнесла:

   — Подойди сюда и раздень девочку.

Хильда повиновалась.

   — Какая ты ладненькая и славненькая, — заулыбалась старуха. Поблескивая нежным, белым тельцем, Айя во все глаза следила за ней.

Колдунья положила в маленькую плошку кусочек воска и растопила его на огне. Вылив воск в воду, она подошла к принцессе, подняла миску над её головой и что-то зашептала. Время от времени она проводила миской вдоль тела девочки, затем, поднеся ко рту, приказала:

   — Сделай три глотка, дитя моё.

Айя повиновалась.

Затем старуха обмыла девочку водой, нашёптывая заклинания. Когда с этим было покончено, она разрешила принцессе одеться.

   — Всё, дети мои. Теперь ступайте с миром, — устало произнесла колдунья.

Хильда протянула несколько монет.

   — Убери, дочка, — покачала та головой.

Ощущая необыкновенную лёгкость во всём теле, Айя вышла из хижины. Солнечный свет на мгновение ослепил её, девочка замерла у дверей и прикрыла глаза. Заждавшиеся телохранители схватились за мечи.

   — Всё в порядке! — успокоила Хильда. Принцесса повернулась к стоявшей на пороге колдунье и с чувством воскликнула:

   — Спасибо за всё, бабушка! Храни вас Господь!

Старуха ласково улыбнулась ей в ответ. Затем, став серьёзной, она подняла вверх палец и торжественно произнесла:

   — Запомни, дитя моё! Во время битвы ладанка должна быть на шее! Иначе она потеряет силу!

Глава 36 ПЕРВЫЙ ХВОСТ КОМЕТЫ

Жизнь англо-саксов текла обычным чередом. О комете стали было забывать, как вдруг она напомнила о себе. У кометы было три огненных хвоста и вот землю опалил первый из них — в Англию неожиданно вторгся Тостиг.

Граф достаточно успел поколесить по свету. Он набрал во Фландрии наёмников, после чего направился в Данию, дабы склонить короля Свена на свою сторону. Однако осторожный Свен, предуведомленный Гарольдом и сестрой, старой Гитой, не стал ввязываться в свару. Как ни уговаривал его Тостиг, как ни прельщал, всё было тщетно. Недовольный племянник вынужден был убраться несолоно хлебавши — дядя не дал ему ни одного корабля. Напротив, он послал в Англию письмо, в коем сообщал о замыслах Тостига и обещал Гарольду свою военную помощь. Ни с чем покинув Данию, граф отправился в Норвегию.

Король норвежцев меж тем продолжал обдумывать план вторжения в Англию. Он был прекрасно осведомлен о намерениях Вильгельма и Тостига, ибо, как известно, его русская супруга доводилась родной сестрой вдовствующей французской королеве Анне. Получая сведения из первых рук, король-викинг ждал, пока Вильгельм и Гарольд сойдутся в смертельном поединке на юге страны, оставив ему в качестве плацдарма для вторжения беззащитный север.

Несмотря на кажущуюся медлительность, Гардрада был крайне опасен, ибо имел огромный боевой опыт и в случае необходимости мог собрать мощное войско, ядро которого составляла его верная дружина. Тостиг направился к нему и не потерял времени даром. Два искателя приключений быстро договорились. Граф убедил норвежца нанести удар вместе с Вильгельмом. Гардрада, обдумав ситуацию, согласился с доводами. Вернее, сделал вид, что согласился, ибо не собирался уступать вожделенный остров, во всяком случае, его северную часть, самоуверенному норманну. Однако Тостиг не стал дожидаться, пока Гардрада соберёт свои дружины и подготовит флот. Он разместил наёмников на норманнских и норвежских кораблях и отправился в Англию.

Приплыв на родину, граф высадился на острове Уайт.

   — Вот я и дома! — самодовольно объявил он, покидая борт флагманского корабля. Когда с разгрузкой было покончено, Тостиг велел седлать лошадей и поскакал осматривать остров. Его сопровождали Сорульф и несколько телохранителей.

На пути саксов лежала живописная роща. Какое-то время всадники ехали по узкой тропинке. Вскоре впереди показался просвет, и их взору открылась залитая солнцем поляна, в центре которой располагалось древнее кельтское капище.

Тостиг спешился, приблизился к покрытому мхом жертвенному камню, опустился на него и осмотрелся по сторонам.

Вокруг было благостно и покойно. Разомлевший под солнцем лес мирно подрёмывал, изредка шевеля листвой. Птицы делились друг с другом своим немудрёным счастьем. А у самых корней стрекотали кузнечики и чуть слышно перешёптывались травы.

«Как тихо... — подумал Тостиг. — И как покойно... Почему моей душе неведом этот покой?..»

Он покачал головой в такт своим мыслям, затем обернулся к Сорульфу и спросил:

   — Видишь, как ласково встречает нас родная земля?

   — Да уж вижу, — буркнул старый сакс.

   — Даже природа — и та на моей стороне. А ты всё ворчишь и ворчишь, — усмехнулся граф.

   — Природа природой, а уж Бог-то точно не с нами, — мрачно произнёс оруженосец. — Не жалует он изменников!..

   — Перестань молоть чепуху, любезный! — осадил его граф. — Пусть я изменник, но клянусь памятью отца, я положу конец единовластию Гарольда. А до Бога мне нет никакого дела. Его придумали слабые духом, а сильным он не указ!