Гарольд Храбрый - [43]

Подойдя к высокому стрельчатому окну, он уткнулся лбом в холодную раму и с болью прошептал:

   — Впервые за много лет я встретил повелителя, который видит во мне человека, а не просто презренного иудея... Который ввёл меня в круг своих приближённых и доверил здоровье семьи... Кому из людей моего несчастного народа выпадала такая честь?.. И что в итоге? Не успев обрести покой, я должен всё потерять? Господи! За что мне такие страдания?!

Соломон замолчал. Одинокая слеза потекла по его усталому лицу. Отблески свечи, отражаясь в ней, делали слезу удивительно похожей на каплю крови.

   — Господи! — вновь заговорил еврей. — Подскажи мне, как уберечь короля и его дочь?

* * *

В то время как лекарь мучился неразрешимыми вопросами, этажом ниже принцесса Айя болтала со своей няней. Незадолго до этого Хильда раздела девочку, омыла её ножки родниковой водой, расчесала волосы и, облачив в длинную ночную рубашку, уложила в постель. Айя согрелась под одеялом, сшитым из звериных шкур, но засыпать никак не хотела.

Няня придвинула жаровню к лежанке, села рядом с девочкой и стала гладить её по головке.

   — Моя горлинка, — лукаво произнесла она, — чует моё сердце, что ярл Эйнар по уши в тебя влюблён.

Айя застеснялась и спрятала лицо в ладошки.

   — Перестань, Хильда. Ты меня смущаешь, — пропищала она, поглядывая через неплотно сжатые пальчики.

   — Да что ты, моя птичка. Ничего плохого в этом нет. Как же можно не влюбиться в такую красавицу, — улыбнулась няня.

Принцесса раздвинула пальчики, и сквозь них заблестели её любопытные глазки.

   — А он тебе нравится, Хильда? — спросила она.

   — Достойный молодой человек, — ответила Хильда. — Знатный и воспитанный. А тебе-то самой он нравится, моя голубка?

   — Да ну тебя, — снова засмущалась девочка. — Вовсе не нравится... Длинный, тощий...

   — Тощий, это не страшно, моя птичка, — засмеялась Хильда. — Откормим, и будет женишок хоть куда!

Айя фыркнула и залилась звонким смехом. Насмеявшись, она вытерла глазки и уставилась в потолок. Пламя свечи играло в её зрачках.

   — Я хочу, чтобы мой жених был похож на батюшку, — сказала она, — чтоб он был таким же мужественным и добрым.

   — О-хо-хо, — вздохнула няня. — Долго же нам придётся искать жениха. Трудно найти второго такого, как наш король Гарольд!

   — А ты говоришь — откормим! — вновь зашлась в смехе девочка. Внезапно перестав смеяться, она спросила: — Скажи, Хильда, а за что мужчины нас любят?

Няня растерялась.

   — Да кто ж их знает, этих мужчин?.. Для них главное, чтоб мы глядели им в рот. Превозносили до небес. Не отягощали своими заботами. Ухаживали, как за малыми детьми... И вот ещё что... Мы должны помогать им в их делах!

   — Помогать?

   — Именно... Если всё это выполнять, их можно брать голыми руками! — уверенно закончила Хильда.

   — Разве они такие глупые? Наверно, ты преувеличиваешь, — усомнилась девочка.

   — Они не глупые, моя малышка, просто они как дети. И обращаться с ними надо как с детьми.

   — И всего-то?

   — Да, моя ласточка.

Девочка какое-то время раздумывала над словами кормилицы, затем, привстав на ложе, неожиданно спросила:

   — Скажи, Хильда, а у моего отца было много возлюбленных?

Хильда замялась на мгновение, однако ответила со свойственной ей прямотой:

   — Король добр и широк. Женщины так и льнут к нему. Однако его сердце принадлежало лишь одной.

   — Матушке?

—Ей, моя ласточка.

Айя нахмурила бровки, помолчала и вновь спросила:

   — Матушка его очень любила?..

   — Да, моя птичка, — вздохнула няня, — только им и жила.

   — А теперь? Должно быть, возненавидела? — Девочка с тревогой взглянула на Хильду.

   — Любит ещё сильней, — грустно ответила та.

   — Разве так бывает? — удивилась принцесса.

   — Ещё как бывает. Вот вырастешь и узнаешь, как может любить настоящая женщина.

   — И матушка простила его?

   — Да... Если любишь, то простишь и не такое... Ведь ты же простила? — неожиданно спросила няня.

   — Я? — растерялась девочка. — Конечно! — согласилась она. — Я люблю и буду любить батюшку, что бы ни случилось.

   — Вот видишь, моя ласточка, — невесело улыбнулась няня. — Да и винить его не в чем, — добавила она. — Не по своей воле он это сделал.

Айя пригорюнилась. Помолчав, она подняла на Хильду повлажневшие глазки и чуть слышно сказала:

   — А может, батюшка разлюбил матушку?

   — Какой там! — ответила Хильда, украдкой вытирая глаза. — Видно, как он мучается. Не каждый мужчина способен на такую любовь!

Девочка не удержалась и заплакала. Хильда, хлюпая носом, попыталась её утешить, но не выдержала и тоже разревелась. Наплакавшись, они долго молчали, думая каждая о своём.

   — Ну спи, моя ласточка, — наконец сказала няня. — Время позднее. Пора закрывать наши ясные глазки.

Она погладила девочку по голове, поцеловала её нежную ручку и ушла в соседний покой, оставив у изголовья принцессы горящую свечу.

Айя повернулась на бок, подложила ладошки под щёку и стала смотреть на огонь. Пламя свечи колебалось на сквозняке, отбрасывая на стену причудливые тени. Это мерное движение убаюкивало девочку, глаза принцессы начали слипаться, рот приоткрылся, и она погрузилась в глубокий, безмятежный сон.