Гарлем — Детройт - [3]

Класс молчал.

— Так вот. История — это наука о том, как мы все оказались в заднице. И тем, кто сможет до конца разобраться в этом вопросе, светит шанс найти обратную дорогу. Но не толпой и не строем, а поодиночке. Приступим к лекции?

* * *

После уроков старшеклассники обычно застревали у школы — покурить-поболтать. У Джоша было около получаса до встречи с Ричем, и он смотрел, как усевшийся на заборчик Энрике подтягивает струны, касается их тонкими пальцами, пробует на ощупь тревожные и звонкие аккорды. Хосе, уже хорошо попыхтев самокруткой, пристально разглядывал солнечные блики на лезвии своей бритвы. Родриго и Мигель, чуть отвернувшись от остальных, переругивались и делили какие-то деньги. Лейла флегматично отталкивала Мустафу, пытающегося поцеловать ее в шею.

Бронированный преподавательский автобус отъехал от крыльца, натужно кашляя слабеньким спиртовым движком, и скрылся за поворотом. Минут пять спустя с парадного крыльца спустился сутулый человек, одетый в стиле «охота на ведьм»: длинный светлый плащ, низко надвинутая на глаза шляпа. В руке — нелепый портфельчик.

— Он больной, что ли? — Койот аж пропустил затяжку.

— Это кто? — Мигель сунул скрученную вязанку мелких купюр в безразмерный карман и обернулся тоже.

— Наш историк, — сказала Лейла. — Видно, ищет новых историй на свою филейную часть. Или не успел кэш на уроке раздать.

Родриго и Мигель, недоуменно переглянувшись, потянулись за Адамсом. Хосе, чуть подумав, аккуратно потушил папиросу и поспешил следом.

Аксиния

Неожиданностей не было. Ладно скроенный мексиканец (Энрике, клички нет, балуется гитарой и стихами, полицией не привлекался, семейный бизнес — ультразвуковая прачечная около бывшего Уэйнского университета, старший брат отбывает срок за торговлю химией… что там еще?) с размаху уселся на ее парту чуть ли не раньше, чем Аксиния подошла к своему месту в классе.

— Посмотрите, амигос, какая славная белая чика посетила наш гостеприимный уголок! Наверное, девочка-гринго будет рада подружиться с цветными мальчиками. Ке колор тэ густан мас?[1]

— Эль верде,[2] — улыбнулась Аксиния.

— Ответ неверный, — констатировал Энрике, слегка разворачиваясь к ней. — Как твое имя, безумный ангел? Чем увлекаешься? Много ли мама с папой дают на бутерброды? Говори громче, интересно всем!

Тридцать пар глаз будто красными лазерными точками водили по ее лицу и телу. Оценивающе, изучающе, провоцируя, раздевая, ожидая ее реакции. Можно сделать вид, что ничего не происходит, и через неделю превратиться в белую моль, подобно сидящему рядом носом в парту конопатому очкарику. Можно разъяриться и развести свару, но это, по сути, ничего не даст. Наконец, можно выставить парня в глупом виде, откровенно посмеяться над ним — способностей бы хватило, — но где гарантия, что по дороге домой не получишь бритвой по лицу от «случайного» прохожего?

Аксиния аккуратно повесила рюкзак на спинку стула. До начала урока оставалось минут пять, стоило поспешить.

— Всё по порядку, — громко сказала она, обращаясь ко всем и ни к кому, как в театральном кружке. — Мое имя — Аксиния…

— Что за диковина? — развеселился маленький смешной перуанец с последней парты. Мутный, непредсказуемый, опасный.

— А вы знаете много имен на букву А? — теперь уже обводя взглядом класс, Аксиния остановилась на долговязом черном, антильского типа, парне по имени Джош. Тот поймал ее взгляд, чуть прищурился и встряхнул головой, словно пытаясь избавиться от наваждения. — Имя русское, так что насчет «гринго» Энрике погорячился.

— Я вроде бы не говорил тебе, как меня зовут…

— Итак, мое имя Аксиния, а зовут меня Сова. Можете не представляться, я уже с вами знакома.

Она прошла к перегородке, за которой неторопливо раскладывала ноутбук темнокожая преподавательница математики, и размашисто вывела губной помадой на толстом стекле девятизначный код.

— Кто в курсе, что это такое, могут свериться.

Энрике смотрел на нее, по-прежнему ухмыляясь недобро:

— Так ты еще и не простая пташка, А-кси-ни-я? Где нахваталась премудростей? Там учили только ковыряться в кодах, или чему полезному? Я слышал, хакерши изобретательны в постели — другая логика, другие эмоции…

Теперь Аксиния повернулась лицом к мексиканцу и медленно, сопровождая каждый шаг порцией информации, направилась к нему.

— Видишь ли, чико, — сказала она, делая первый шаг, — если тебе много рассказывали о хакерах, то ты знаешь, что это не те люди, с кем имеет смысл портить отношения. Чокнутые мстительные существа не от мира сего. Ты цепляешь одного из них, а потом в прачечной сбивается режим стирки и даже самые крепкие ткани расползаются на отдельные нити. Ты приходишь домой и находишь в холодильнике закипевшее пиво. А счета за телефон и свет в конце месяца стирают тебя с лица земли.

Теперь она уже стояла в полушаге от Энрике.

— А дружелюбный хакер — такой, которому ты оставляешь шанс следовать своей дорогой. Я родилась и прожила четырнадцать лет в Гарлеме, там любой подтвердит это правило.

Здесь можно было бы добавить «о пользе дружбы» — маленький рекламный ролик о бесплатных билетах на концерты, вскрытых экзаменационных программах, скидочных картах на машинный спирт… Но в Гарлеме ее успели научить не прогибаться.