Гарики - [5]

* * * * * *

Чтоб выжить и прожить на этом свете, В сердцах кому-нибудь грубя, пока земля не свихнута с оси, ужасно вероятно держи себя на тройственном запрете: однажды выйти из себя не бойся, не надейся, не проси. и не войти обратно.

* * * * * *

Я враг дискуссий и собраний Я чужд смешливой укоризне: и в спорах слова не прошу; весьма прекрасна жизнь того, имея истину в кармане, кто обретает смысл жизни в другом закуску я ношу. в напрасных поисках его.

* * * * * *

Очень многие дяди и тети Не меряйся сальным затасканым метром по незрелости вкуса и слуха толпы, возглашающей славу и срам, очень склонны томление плоти ведь голос толпы, разносящийся ветром, принимать за явление духа. сродни испускаемым ею ветрам.

- 22

Есть люди, провалившие экзамен Не бывает напрасным прекрасное. житейских переплетов и контузий, В этой мысли есть свет и пространство. висят у них под мутными глазами И свежо ослепительно ясное мешки из под амбиций и иллюзий. осмысление нашего пьянства.

* * * * * *

Нисколько прочих не глупее Детьми к семье пригвозждены, все те, кто в будничном безумии, мы бережем покой супруги; прекрасно помня о Помпее, ничто не стоит слез жены, опять селились на Везувии. кроме объятия подруги.

* * * * * *

Слишком умных жизнь сама Гавно и золото кладут чешет с двух боков: в детишек наших тьма и свет, горе им и от ума, а государство тут как тут, и от мудаков. и золотишка нет как нет.

* * * * * *

Злу я не истец и не судья, Питая к простоте вражду, пользу его чувствую и чту; подвергнув каждый шаг учету, зло приносит вкусу бытия мы даже малую нужду пряность, аромат и остроту. справляем по большому счету.

* * * * * *

По странам и векам несется конница, Каждый сам себе - глухие двери, которая крушит и подчиняет; сам себе преступник и судья, но двигатель истории бессонница сам себе и Моцарт и Сальери, у тех, кто познает и сочиняет. сам себе и жолудь и свинья.

* * * * * *

Людей великих изваяния Не мучаясь совестью нисколько, печально светятся во мраке, живу года в хмельном приятстве; когда издержки возлияния Господь всеведущ не настолько, у их подножий льют гуляки. чтобы страдать о нашем блядстве.

- 23

Ушиб растает. Кровь подсохнет. Чтоб не хотелось в петлю лезть Остудит рану жгучий йод. и жизнь играла, а не кисла, Обида схлынет. Боль заглохнет. жить надо так, как будто есть А там, глядишь, и жизнь пройдет. надежда, Бог и факел смысла.

* * * * * *

В разумном созревающем юнце Прекрасна благодушная язвительность, всегда есть незаконченное что-то, с которой в завихрениях истории поскольку только в зрелом мудреце хохочет бесноватая действительность поблескивает капля идиота. над мудрым разумением теории.

* * * * * *

В любви и пьянстве есть мгновение, Из-за того, что бедный мозг когда вдруг чувствуешь до дрожи, распахнут всем текущим слухам, что смысла жизни откровение ужасно засран этот мост тебе сейчас явиться может. между материей и духом.

* * * * * *

Когда сидишь в собраньях шумных, Такая жгла его тоска язык пылает и горит; и так томился он, но люди делятся на умных что даже ветры испускал и тех, кто много говорит. печальные как стон.

* * * * * *

Есть люди, столь похожие на масти, На собственном горбу и на чужом что знаешь их поступки наперед; я вынянчил понятие простое: на месте, где обласкан был и счастлив, бессмысленно идти на танк с ножом, подонок с непременностью насрет. но если очень хочется, то стоит.

* * * * * *

Деньгами, славой и могуществом Процесс эмансипации несложен пренебрегал сей прах и тлен; и мною наблюдался много раз: из недвижимого имущества везде, где быть мужчиной мы не можем, имел покойник только член. подруги ускользают из-под нас.

- 24

Бежишь, почти что настигая, Только в мерзкой трясине по шею, пыхтишь в одежде лет и знаний, на непрочности зыбкого дна, хохочешь истина нагая, в буднях бедствий, тревог и лишений колыша смехом облик задний. чувство счастья дается сполна.

* * * * * *

Если б не был Создатель наш связан Господь сей миг откроет нашу клетку милосердием, словно веревкой, и за добро сторицею воздаст, Вечный Жид мог быть жутко наказан когда яйцо снесет себе наседку, сочетанием с Вечной Жидовкой. и на аборт поедет педераст.

* * * * * *

Никто на свете не судья, Геройству наше чувство рукоплещет, когда к бутылям, тьмой налитым, героев славит мир от сотворения; нас тянет жажда забытья но часто надо мужества не меньше и боль по крыльям перебитым. для кротости, терпения, смирения.

* * * * * *

Где-то в небе, для азарта Куда кругом ни погляди захмелясь из общей чаши, в любом из канувших столетий, Бог и черт играют в карты, Бог так смеется над людьми, ставя на кон судьбы наши. как будто нет его на свете.

* * * * * *

Застольные люблю я разговоры, Не жалею хмельных промелькнувших годов, которыми от рабства мы богаты; не стыжусь их шального веселья, о веке нашем - все мы прокуроры, есть безделье, которое выше трудов, о блядстве нашем - все мы адвокаты. есть труды, что позорней безделья.

* * * * * *

Создатель дал нам две руки, Есть люди: величава и чиста бутыль, чтоб руки зря не висли, их личность, когда немы их уста; а также ум, чтоб мудаки но только растворят они уста, воображали им, что мыслят. на ум приходят срамные места.