Гарики - [4]
- 17
МУЖЧИНЕ ГОРЬКО И ОБИДНО,
КОГДА ФОРТУНА С НИМ ФРИГИДНА
- 18
Когда молод я был! как летал я во сне! В воздухе житейского пространства В года эти нету возврата. света непрерывная игра: какие способности спали во мне! мир темней от каждого засранства Проснулись и смылись куда-то. и светлей от каждого добра.
* * * * * *
Руководись одним рассудком, В нашем климате, слезном и сопельном, заметишь вряд ли, как не вдруг исчезает, почти забываемый, душа срастается с желудком оптимизм - изумительный опиум, и жопе делается друг. из себя самого добываемый.
* * * * * *
Не суйся запевалой и горнистом, Я чужд рассудочным заботам но с бодростью и следуй и веди; и очень счастлив, что таков: мужчина быть обязан оптимистом, Бог благосклонен к идиотам все лучшее имея впереди. и обожает мудаков.
* * * * * *
Есть люди - прекрасны их лица, Кишат стареющие дети, и уровень мысли высок, у всех трагедия и драма, но в них вместо крови струиться а я гляжу спектакли эти, горячий желудочный сок. и одинок, как хер Адама.
* * * * * *
Ища путей из круга бедствий, Когда поднимается рюмка, не забывай, что никому любая печаль и напасть не обходилось без последствий спадает быстрее, чем юбка прикосновение к дерьму. с девицы, спешащей упасть.
* * * * * *
Смешно, как люто гонит нас Когда устал и жить не хочешь, в толкучку гомона и пира полезно вспомнить в гневе белом, боязнь остаться лишний раз что есть такие дни и ночи, в пустыне собственного мира. что жизнь оправдывают в целом.
- 19
По обе стороны морали До пословицы смысла скрытого добра и зла жрецы и жрицы только с возрастом доживаешь: так безобразно много срали, двух небитых дают за битого, что скрыли контуры границы. ибо битого - хер поймаешь.
* * * * * *
Вновь закат разметался пожаром - Огромен долг наш разным людям, это ангел на божьем дворе а близким более других; жжет охапку дневных наших жалоб. должны мы тем, кого мы любим, А ночные он жжет на заре. уже за то, что любим их.
* * * * * *
Пылко имитируя наивность, Служа, я жил бы много хуже, но не ослабляя хватки прыткой, чем сочинит любой фантаст, ты похож на девичью невинность, я совместим душой со службой, наскоро прихваченную ниткой. как с лесбиянкой - педераст.
* * * * * *
Не тяжелы ни будней пытки, У тех, в ком унылое сердце, ни суета окрестной сволочи, и мысли - тоскою мореные, пока на свете есть напитки а если подробней всмотреться, и сладострастье книжной горечи. у бедных и яйца вареные.
* * * * * *
Люби своих друзей, но не греши, Во всех делах, где ум успешливый хваля их чересчур или зазря; победу праздновать спешит, не сами по себе мы хороши, он ловит грустный и усмешливый а фону из гавна благодаря. взгляд затаившейся души.
* * * * * *
В цветном разноголосом хороводе, Привычка греет как постель, в мелькании различий и примет и гасит боль, как чародей; есть люди, от которых свет исходит, нас часто держит на кресте и люди, поглощающие свет. боязнь остаться без гвоздей.
- 20
Живи и пой. Спешить не надо. Живи, покуда жив. Среди потопа, Природный тонок механизм: которому вот-вот наступит срок, любое зло - своим же ядом поверь - наверняка мелькнет и жопа, свой отравляет организм. которую напрасно ты берег.
* * * * * *
С упрямым любопытством обезьяны По образу и духу своему я думаю вечернею порой: Создатель нас лепил, творя истоки, куда девает мир свои изъяны, а мы храним подобие ему когда с друзьями выпьешь по второй. и, может, потому так одиноки.
* * * * * *
Сквозь вековые непогоды Везде долги: мужской, супружеский, идет, вершит, берет свое - гражданский, родственный и дружеский, дурак, явление природы, долг чести, совести, пера, загадка замыслов ее. и кредиторов до хера.
* * * * * *
Жрец величав и строг. Он ключ Маленький, но свой житейский опыт от тайн, творящихся на свете. мне милей ума с недавних пор, А шут раскрыт и прост. Как луч, потому что поротая жопа животворящий тайны эти. самый замечательный прибор.
* * * * * *
Когда я ставлю пальцев оттиск Как ни туманна эта версия, на плоть бутыльного стекла, но в жизни каждого из нас то словно в рай на краткий отпуск есть грибоедовская Персия являюсь прямо из котла. и есть мартыновский Кавказ.
* * * * * *
На житейских внезапных экзаменах, Ты вечно встревожен, в поту, что в соку, где решенья - крутые и спешные, торопишся так, словно смерть уже рядом; очень часто разумных и праведных ты, видно, зачат был на полном скаку посрамляют безумцы и грешные. каким-то летящим в ночи конокрадом.
- 21
То наслаждаясь, то скорбя, Счастье - что подвижны ум и тело, держась пути любого, что спешит удача за невзгодой, будь сам собой; не то тебя счастье - осознание предела, посадят за другого. данного нам веком и природой.
* * * * * *
В нашей жизни есть кулисы, Мне повезло на тех, кто вместе а за ними - свой мирок, со мной в стаканах ищет дно; там общественные крысы чем век подлей, тем больше чести жрут общественный пирог. тому, кто с ним не заодно.
* * * * * *
На людях часто отпечатаны Нам жить и чувствовать дано, истоки, давшие им вырасти: искать дорогу в Божье царство, есть люди, пламенем зачатые, и пить прозрачное вино, а есть рожденные от сырости. от жизни лучшее лекарство.
Новая книга бесподобных гариков и самоироничной прозы знаменитого остроумца и мудреца Игоря Губермана!«Сегодня утром я, как всегда, потерял очки, а пока искал их – начисто забыл, зачем они мне срочно понадобились. И я тогда решил о старости подробно написать, поскольку это хоть и мерзкое, но дьявольски интересное состояние...»С иронией и юмором, с неизменной «фирменной» интонацией Губерман дает советы, как жить, когда приходит она – старость. Причем советы эти хороши не только для «ровесников» автора, которым вроде бы посвящена книга, но и для молодежи.
Известный автор «гариков» Игорь Губерман и художник Александр Окунь уже давно работают в творческом тандеме. Теперь из-под их пера вышла совершенно необыкновенная книга – описать Израиль так, как описывают его эти авторы, прежде не удавалось, пожалуй, никому. Чем-то их труд неуловимо напоминает «Всемирную историю в изложении "Сатирикона"», только всемирность здесь сведена к конкретной точке в плане географии и конкретному народу в плане антропологии. История, аврамическне религии, экономика, легенды, байки, анекдоты, война, искусство – все перемешано здесь во взрывной микс.
«Гарики» – четверостишия о жизни и о людях, придуманные однажды поэтом, писателем и просто интересным человеком Игорем Губерманом. Они долго ходили по стране, передаваемые из уст в уста, почти как народное творчество, пока не превратились в книги… В эту вошли – циклы «Камерные гарики», «Московский дневник» и «Сибирский дневник».Также здесь вы найдете «Прогулки вокруг барака» – разрозненные записки о жизни в советском заключении.
В эту книгу Игоря Губермана вошли его шестой и седьмой «Иерусалимские дневники» и еще немного стихов из будущей новой книги – девятого дневника.Писатель рассказывает о главных событиях недавних лет – своих концертах («у меня не шоу-бизнес, а Бернард Шоу-бизнес»), ушедших друзьях, о том, как чуть не стал богатым человеком, о любимой «тещиньке» Лидии Либединской и внезапно напавшей болезни… И ничто не может отучить писателя от шуток.
Обновленное переиздание блестящих, искрометных «Иерусалимских дневников» Игоря Губермана дополнено новыми гариками, написанными специально для этой книги. Иудейская жилка видна Губерману даже в древних римлянах, а уж про русских и говорить не приходится: катаясь на российской карусели,/ наевшись русской мудрости плодов,/ евреи столь изрядно обрусели,/ что всюду видят происки жидов.
В романе, открывающем эту книгу, автор знаменитых «физиологическим оптимизмом» четверостиший предстает наделенным острым социальным зрением. «Штрихи к портрету» главного героя романа оказываются и выразительными штрихами к портрету целой исторической эпохи.