Гардемарины, вперед! - [41]
Когда до решетки осталось метров десять, не больше, и уже были видны взволнованные лица Никиты, Алеши и Саши, Гаврила схватился за сердце и рухнул на землю.
— Все… не могу бежать… — прохрипел он без сил.
— Гаврила, что с тобой? — Никита стремительно перемахнул через решетку и бросился к камердинеру.
Тот негромко стонал. Почти волоком Никита подтащил Гаврилу к решетке и попытался оторвать от земли обмякшее тело, но мелькавший между деревьями свет фонаря и орущая дворня совершенно парализовали силы великого парфюмера.
— Все… конец… — причитал он. — Барин… уходите… Прощайте, Никита Григорьевич…
— Тогда вплавь! — Никита решительно столкнул Гаврилу в воду.
— Я плавать не умею, — успел крикнуть Гаврила и покорно пошел ко дну, но рука Никиты ухватила его за воротник камзола, подняла над водой облепленную тиной голову. Несколько сильных гребков, и Никита, волоча безжизненнее тело, вылез на сушу по другую сторону решетки. За спиной их бесновалась дворня княгини Черкасской. Друзья подхватили тело алхимика и бегом бросились к стоящей на верхней дороге карете. Карета сразу тронулась.
Гаврила снял со лба водоросли и зяблым голосом сказал:
— Вина бы, господа…
— Держи… — Алеша вложил в его руку бутылку токайского.
Гаврила сделал большой глоток.
— Такого помощника в науке, как Алешенька, мне никогда на найти, — сказал он грустно.
Никита рассмеялся.
— Я выучусь, Гаврила. Не робей! Мы едем в Париж!
— В Париж? Прямо сейчас? — засуетился Гаврила. — Куда ж я в мокром-то? И компоненты надо уложить. У них там, в Париже, поди, ни пустырей, ни болот…
— Не волнуйся. Успеешь обсохнуть, — успокоил его Никита.
— Кха… О Париж! О Сорбонна! — Гаврила приосанился и неожиданно тонким, скрипучим фальцетом запел: — «Гаудэамус, игитур, ювенэс дум сумус…»
— Гаврила, ты пьян. Ради всего святого, не надо латыни!
— Пусть поет, — улыбнулся Саша. — На этот раз латынь к месту. Будем веселиться, пока мы молоды! Вперед, гардемарины!..
Мчится карета по прямому, как мачта, тракту. Шумят желтеющие березы, солнце сияет… Задержка у шлагбаума — проверка документов. Чужие мундиры, чужая речь…
И опять несется карета. Стучат подковы по каменной мостовой. Мелькают чистые домики под красной черепицей…
На большом пароме карета вместе с нашими героями переправляется через реку. На другом берегу — незнакомый город с остроконечными соборами и дворцами.
И вот они уже сидят в небольшой уютной, богато обставленной столовой. Стол накрыт на четыре персоны, в хрустальной вазе — осенние цветы, горят свечи.
Гаврила, в парике и нарядном камзоле, внес на огромном блюде запеченного фазана, обложенного фисташками и шампиньонами. Ловко орудуя лопаточкой, он разложил дичь по тарелкам и вытянулся, как на параде, за спиной барина, седого человека шестидесяти лет.
— Мы по делу, отец, — сказал Никита.
Старый князь Оленев ласково положил руку на плечо сына. Никита вздрогнул и замер под этой рукой.
— Ваше сиятельство, — почтительно сказал Саша, — мы прибыли по поручению… секретному поручению, — он сделал ударение на слове «секретному», — от их сиятельства Алексея Петровича Бестужева. Велено передать вам… — Он протянул пакет.
Князь Оленев углубился в чтение, лицо его стало серьезным. Молодые люди молча ждали. Кончив читать, князь пристально всмотрелся в каждого из них…
— Государственные поручения — удел стариков, — наконец, сказал он. — Или Россия так помолодела? Доброе предзнаменование… Вам необходимо узнать, где имеет жительство кавалер де Брильи?
— Так точно, — неожиданно для себя отчеканил Саша и смутился.
— Это нетрудно выяснить, — сказал дипломат и вышел из-за стола. — Погодите, я сейчас…
Гаврила удалился вслед за князем.
— Ну Никита, если б я знал, что ты такой… важный… — шутливо протянул Саша.
— Перестань, — остановил его Никита. — Я сам себе не верю. Я не видел отца целых пять лет, с тех пор, как меня отослали в навигацкую школу. Признаться, я крепко струсил, все боялся, что отец меня не признает.
Вошел князь с папкой в руке, сел на прежнее место и раскрыл бумаги на закладке.
— Та-ак, — начал он. — Дворянин де Брильи, Серж-Бенджамен-Луи-Жермен-Симон, тридцати пяти лет от роду, шевалье трех орденов, в том числе ордена Святого Людовика, — князь оторвал глаза от бумаги, — отчаянный господин… Далее, — он перевернул лист, — доверенное лицо из свиты маркиза де Шетарди. Проживает в своем родовом замке в шестидесяти верстах от Парижа по дороге на Эперне… — Оленев закрыл папку и снял очки. — Может быть, назвать его обиталище замком слишком сильно, де Брильи небогат, но французы спесивы, любой загородный наследственный дом горазды называть замком… Шевалье проживает там после своего неудачного вояжа в Россию. Но я думаю, что немилость Шетарди временная, он погневается для виду и, конечно, простит де Брильи. Как любой азартный игрок, Шетарди любит отчаянных людей…Н-да, — вздохнул князь и серьезно посмотрел на друзей.
Вид у всех троих был ничуть не испуганный.
— Чем могу быть полезен? — спросил князь. — Лошадей я дам, проезд обеспечу…
— Спасибо, отец…
— А теперь — спать. Отдохните с дороги…
Князь Оленев и Никита сидели в гостиной у горящего камина. Князь переоделся в халат, правая нога его стояла в ведре, наполненном горячей водой. У ведра суетился Гаврила, сыпал в воду какие-то порошки.
Молодая сельская учительница Анна Васильевна, возмущенная постоянными опозданиями ученика, решила поговорить с его родителями. Вместе с мальчиком она пошла самой короткой дорогой, через лес, да задержалась около зимнего дуба…Для среднего школьного возраста.
В сборник вошли последние произведения выдающегося русского писателя Юрия Нагибина: повести «Тьма в конце туннеля» и «Моя золотая теща», роман «Дафнис и Хлоя эпохи культа личности, волюнтаризма и застоя».Обе повести автор увидел изданными при жизни назадолго до внезапной кончины. Рукопись романа появилась в Независимом издательстве ПИК через несколько дней после того, как Нагибина не стало.*… «„Моя золотая тёща“ — пожалуй, лучшее из написанного Нагибиным». — А. Рекемчук.
В настоящее издание помимо основного Корпуса «Дневника» вошли воспоминания о Галиче и очерк о Мандельштаме, неразрывно связанные с «Дневником», а также дается указатель имен, помогающий яснее представить круг знакомств и интересов Нагибина.Чтобы увидеть дневник опубликованным при жизни, Юрий Маркович снабдил его авторским предисловием, объясняющим это смелое намерение. В данном издании помещено эссе Юрия Кувалдина «Нагибин», в котором также излагаются некоторые сведения о появлении «Дневника» на свет и о самом Ю.
Дошкольник Вася увидел в зоомагазине двух черепашек и захотел их получить. Мать отказалась держать в доме сразу трех черепах, и Вася решил сбыть с рук старую Машку, чтобы купить приглянувшихся…Для среднего школьного возраста.
Семья Скворцовых давно собиралась посетить Богояр — красивый неброскими северными пейзажами остров. Ни мужу, ни жене не думалось, что в мирной глуши Богояра их настигнет и оглушит эхо несбывшегося…
Морская академия, или попросту Навигацкая школа, готовит гардемаринов для русского флота. Воспитанники школы Алексей Корсак, Никита Оленев и Александр Белов оказываются в гуще событий, вызванных заговором против дочери Петра I императрицы Елизаветы.
Трое ученых из Венесуэльского географического общества затеяли спор. Яблоком раздора стала знаменитая южноамериканская река Ориноко. Где у нее исток, а где устье? Куда она движется? Ученые — люди пылкие, неудержимые. От слов быстро перешли к делу — решили проверить все сами. А ведь могло дойти и до поножовщины. Но в пути к ним примкнули люди посторонние, со своими целями и проблемами — и завертелось… Индейцы, каторжники, плотоядные рептилии и романтические страсти превратили географическую миссию в непредсказуемый авантюрный вояж.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Как же тяжело шестнадцатилетней девушке подчиняться строгим правилам закрытой монастырской школы! Особенно если в ней бурлит кровь отца — путешественника, капитана корабля. Особенно когда отец пропал без вести в африканской экспедиции. Коллективно сочиненный гипертекстовый дамский роман.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.
Морская академия, или попросту Навигацкая школа, готовит гардемаринов для русского флота. Воспитанники школы Алексей Корсак, Никита Оленев и Александр Белов оказываются в гуще событий, вызванных заговором против дочери Петра I императрицы Елизаветы.
Морская академия, или попросту Навигацкая школа, готовит гардемаринов для русского флота. Воспитанники школы Алексей Корсак, Никита Оленев и Александр Белов оказываются в гуще событий, вызванных заговором против дочери Петра I императрицы Елизаветы.
Морская академия, или попросту Навигацкая школа, готовит гардемаринов для русского флота. Воспитанники школы Алексей Корсак, Никита Оленев и Александр Белов оказываются в гуще событий, вызванных заговором против дочери Петра I императрицы Елизаветы.
Герои книги, вышедшей из-под пера Нины Соротокиной, уроженки Тулы, сегодня многим знакомы по известному телесериалу. Но киносценарий всегда вторичен, если в его основу ложится роман. В этой книге читателя ждут захватывающие приключения трех друзей-гардемаринов в изначальной авторской версии. В данную версию входят первый и второй романы тетралогии.