И форма и даже то, что я живу в кубрике и в увольнение не выхожу. Не хочу, да и не к кому. Жена Богдана Ивановича пару раз приглашала, но я, помня ее уроки, каждый раз отказывалась. Ко мне тогда еще Зойка подлезла и спрашивала. От чего это я так?
— Ты не права. Тебе надо обязательно с ней поддерживать хорошие отношения.
— Чего ты лезешь? Это же не твоя забота. То же, мне стратег нашлась? Но потихонечку меня разговорила, и я ей, не знаю сама даже от чего так, но все выложила. Даже сама не заметила как.
— Ты знаешь, Коза. — Так мы ее, с моей легкой руки стали звать, ведь Зойка, это же козье имя.
— Я как после смерти отца с матерью и сестры одна осталась, так мне сам свет не мил показался. Они ведь так вместе и ушли. Ехали с похорон бабушки и сразу все в одной машине. Даже пикнуть не успели, как их КамАЗ с пьяным водителем протаранил на встречной полосе. После того у меня квартира осталась. А я уже не могла там оставаться, тем более одна. Нет, я не трусиха, но все равно, как зайду туда, то мне все кажется, что вот сейчас папа или мама выйдут из комнаты, или сестра меня спросит и опять мы…
Ну, да ладно. Я ведь пока с родителями жила то тоже кое в чем просветилась. Особенно все по мужской части знала.
— Ну, да! А по тебе не скажешь.
— Ну, по материальной, можно сказать части.
— Как это, не понимаю.
— Ну, как там у них все, и какие.
— Ну, да! Что–то не верится. И где это ты так просветилась?
— Вот бы тебе туда? Да! Ну, что я тебе скажу, один коробок ты мне уже подарила, готовь теперь второй.
— Что, опять за свое? Опять обзываться? Ты меня так заклюешь окончательно и я уже, в самом деле, дурой стану.
— Точно! Теперь уже точно. Потому что ты думаешь как самая последняя дура.
Ну и что, если я с малых лет насмотрелась и на маленьких и на больших, и на вот таких, крошечных, даже. — Пальчик свой, мизинчик показываю.
— Так, таких маленьких не встречала. Таких не бывает, поняла?
— Это ты мне говоришь? Да, ты знаешь, что я в десять лет его уже в руках держала.
— Врешь! Ведь врешь все! Опять завираешься? Ну, как ты в десять лет могла быть с мужчиной? Как такое может произойти?
— Как, как? А вот так! Сначала подружка пришла и сказала, что там ее угощал один.
— Что? Прямо так и сказала? Она что у него брала в…
— Так, где там наш коробок, а ну открывай! Ты все–таки озабоченная. Это не Катьке надо было замуж выходить, после свидания, а тебе. Помолчи уже, иначе не дашь даже рассказать. И потом, что это у тебя за мысли такие в голове? Ну, сплошное б……. только на уме.
Ну, так вот. Один из не русских, стал девочку соседскую склонять к тому, о чем ты подумала в меру своей испорченности. А та молодец, сразу раз и ко мне. Ведь я заводила во дворе и заступница.
— Так, иди к нему и делай, что он тебя попросит, а я спрячусь. И как только он к тебе, то я раз и рядом. И не бойся! Ничего он тебе не сделает. Мы его, наоборот, с тобой проучим.
— Нет. Взрослым говорить нельзя. Ведь его сразу же посадят. А так, пусть живет, но от нас он все–таки получит по полной!
Ну, как задумали, так и все провели. Он только штаны стянул, а я тут как тут.
— Чем это ты, Мамед, тут занимаешься?
Перепугался он не на шутку. Умолял меня не говорить никому и в ногах валялся. Сжалилась и отпустила. Пожалела его потому, что у него еще братья и сестры малые.
— И что? На этом и все?
— И все.
— А как же о том, что ты говорила?
Отговорилась я тогда. А ведь как все было на самом деле? Не самый хороший в жизни поступок, но я его все–таки совершила. Но ей так говорила.
— Вот так, через того самого Мамеда я все и узнала об их обустройстве. Это потом уже, когда он увольнялся, то мне признался, что если бы не я, то он бы не удержался и тогда бы в тюрьму попал, точно.
— А ты как? Как ты с ним?
— А никак!
— Что–то я ничего не поняла?
— А что ты хотела узнать? Что он передо мной все проделывал со своей колбасой? Наверное, подумала, что все из себя и прямо на меня, поливал, как из шланга?
— Ну, как–то так, наверное.
— Вот я и говорю тебе. Готовь коробок!
— Ну, Маринка? Мариночка! Расскажи мне подробнее, как там Мамед…
— Так! Где коробок?
Вот же какая настырная? И все–то ей разузнать хотелось и знать. А я ведь ей так, для хвастовства ради, просто и что бы по красоваться. Но ведь, по правде сказать, то была вовсе не соседская девочка, а я. Он ведь передо мной все этим жонглировал. А потом и я, не удержалась и тоже к его фокусам подключилась. И закончилась все это от того, что Мамед тот проболтался, привел товарища. Потом еще. Вскоре нас выследили пацаны.
Выследили и вместе с товарищами своими из части, с кем дружили из морпехов, и как следует, проучили! По–солдатски, бляхами, по ягодицам! Ну и мне досталась, такая отметина на всю оставшуюся жизнь. Так я потом все эти их фокусы еще долго пыталась применить на себе. Спасибо им, что хоть матери моей не доложили!
Хотя пацаны, все же иногда и меня просили, помочь им с фокусами! Уж больно, они говорили, руки у тебя ловкие!
Вот такие я прошла университеты, но об этом никому и молчок. Мало ли что может на ум прийти кому–то? Еще подумаете, а может всего того и не было вовсе и я все придумала? Может и так, а может, и нет. Я ведь только в мечтах такая смелая с мальчиками.
