Пока иду, печатая шаг, чувствую, как коленки слегка дрожат.
— Сафронова!
— Я!
— Выйти из строя…..
И уже теперь вижу, как Зойка совсем неплохо, а даже где–то ловко и очень даже красиво маневрирует своим пухленьким, аппетитно выступающим задом и у нее все очень даже неплохо теперь получается. И пока присягу читает, а потом, читают приказ, она на меня все время смотрит и смотрит. Даже неудобно!
— Курсант Сафронова! Встать в строй!
И опять вижу, что снова все у нее хорошо. И шагает и поворачивается рядом, как надо. Потом чувствую, ее горячую руку, которая мою кисть обхватывает и сжимает.
— Поздравляю! — Шепчет. И я ей так же. — И я поздравляю! У тебя все хорошо получается!
— Нет! — Шепчет. — У нас! У нас с тобой все хорошо получается!
Я, тут же выдергивая свою руку. А она ее ищет, хватает. Я сопротивляюсь, пихаюсь, а она снова и снова.
— Тиши вы! — Слышу сзади голос Верки. — Еще успеете передраться, любовницы.
Вот же? Опять это нам с ней. Ну, какие мы любовницы? Я даже не знаю, что и ответить.
А уже после нас поздравляют, но это того у кого родные прибыли. А меня, Зойку и еще некоторых иногородних или бывших детдомовских девчонок некому поздравить. Потому мы уже сами. По кусочку вкусненького чего–то и в кубрике празднуем. И хоть дядя Богдан в обиде, но я отказалась к ним, хочу со своими девчонками рядом. Потому что присягу принять, это наша, можно сказать, маленькая победа и первая. И мы ее заслужили, потому и празднуем вместе.
А ведь как все сложилось до этого. Зойка меня упросила помочь ей в строевой подготовке. Меня все время в пример им всем, вот она и пристала. Помоги, да помоги!
Мы с ней уходили куда подальше, от назойливых глаз и тут уж я ее гоняла.
— Так! А ну давай, шевели задом! Что ты как гимназистка сисястая? И не пререкайся! Лучше все делай, четче! Еще раз давай все сначала!
И я ее гоняла. А вернее, она мне позволяла это с собой проделывать. Никому не позволяла, только мне.
А так она видная, плотная и озабоченная. Как она сама о себе говорила, что она девушка видная и сексуально озабоченная. И я ее так и дразнила.
— Ну, ты! Сексуально озабоченная! Давай, четче все, еще, еще! Это тебе не под мальчиками бедрами своими роскошными двигать. Давай снова! Поговори мне, поговори!
— Это ты им будешь потом рассказывать, какая ты умелая. А пока что не очень–то грациозно все получается. Ну и как ты перед всем факультетом будешь так ж…. вертеть? Я же тебе говорила, ты что, не слышишь?
И снова по новой. Она уже употела. Я ей.
— Может уже хватит?
— Нет! А давай вместе с тобой. У меня все тогда лучше получится.
— Ты уверена?
— А ты?
— Что я? Я‑то умею! А вот ты ни черта не умеешь!
— Много ты обо мне знаешь! С тобой у нас все получится, дорогуша!
— Зойка! Я ведь тебе уже сказала? Сколько раз повторять, что мне неприятно это твое Дорогуша! Давай, как–то по–другому.
— Ну, хорошо. Зайка.
— Что? Ну, ты еще скажи….
Она перебивает и ляпает. — Любимая!
— Так! На сегодня закончили! Я не могу с такой сексуально озабоченной бабой заниматься! Я же тебя предупреждала! Ведь предупреждала? Тогда, какого черта ты опять за этих, твоих любимых зайчиков, кроликов взялась?
Потом ругаемся. Но я понимаю, что в это время она отдыхает. Она уже не раз мне об этом говорила. Что мол, я с тобой ругаюсь, а душа моя отдыхает. На мой вопрос, почему так, она поясняет, что страшно любит меня видеть в таком виде. И добавляет, что тогда она, так и хочет передо мной упасть на колени, руками меня обнять и извиняться.
За что я ей в очередной раз спички складывать в ее коробочку предлагаю. Ну, потому что она снова у меня, дура!
Дура, дурой, а парни за ней хвостом. И все время около нее крутятся. Мне даже это обидно видеть было. Я ей.
— Чем это у тебя намазано? Что так за тобой парни увиваются?
— А ты не спрашивай. Сама скоро узнаешь.
— Что узнаю? О чем ты?
Она загадочно на меня смотрит, и я почему–то в такие моменты смущаюсь. Вот же? Что в ней действительно такого есть? С виду ведь и не скажешь? Хотя, если по–честному и откровенно, так если бы я была парнем я бы только с ней, все время.
Вот, скажем, я для себя такую придумала молчаливую игру, будто я парень и говорю о ней с позиции парней.
Так! Баба она симпатичная. Полноватая, правда, немного в бедрах. Но это, наверное, к достоинству женщин, так думаю. Таким полноватым удобнее, наверное, с ними. И потом, если она ногами обхватит…
Так! Стоп, приехали. Хватит. Так еще доброго я сама с ней и она меня начнет своими ногами….
Вот же, черт! Ну, почему она ко мне так прилипла? Может от того, что со мной она совсем не так как со всеми. А как она со всеми? Со всеми свысока и даже заносчиво. Обязательно кого–то подденет. Сначала мне это не нравилось, а сейчас ничего, даже интересно, как она так ловко с ними. И заигрывает и даже дает себя обнять. А я так и остаюсь недотрога. Ну, для этого у меня сто причин. Набираюсь, храбрости и расскажу, так и быть об этом.
Ведь жизнь девочки в полку это не малина. Сами должны понимать. Мы хоть и малые, а с самого раннего детства это мужское любопытство на себе испытывали. Что говорить о детстве. Взять хотя бы юность. Помню, что все женщины в гарнизоне ходили в баню. И мы с мамками своими. Пока малые, то ничего, а потом даже стеснялась. Тем более что соседский мальчишка, Колька меня уверял, что пехи, так он о морпехах наших, те каждый раз, как только мы в баню, так они за нами подглядывали. За женами и дочерьми своих командиров. Я ему об этом сказала.
