Ганза. Книга 1 - [22]

Мы медленно и степенно вышли из трактира, а затем поспешили затеряться в лабиринте городских улиц. Близился вечер и уже начинало темнеть.

Знакомый Себастьяна жил в особняке, ближе к центру города. Это был огромный двухэтажный дом, обнесенный каменным красным забором в полтора моих роста.

Благодаря знанию Себастьяном города мы успешно избежали встречи с городской стражей. Он провел нас по темным улочкам Амстердама, избегая центральных проспектов и площадей, куда они постоянно стремились вывернуть.

Вечер оборачивался ночью, на небосклоне уже высыпали звезды. Со стороны порта в небо карабкалась огромная луна, протискиваясь между тучами — бледный круг сыра. Богатые горожане спешили по улицам в сопровождении слуг, которые несли перед ними фонари, освещавшие путь. Амстердамцы торопились укрыться по своим домам, опасаясь остаться на улицах города после того, как темнота полностью покроет его — это было запрещено указом магистрата. Нарушителю придется заплатить ночной страже серебряный гульден.

Находясь в непроглядной тени, Себастьян постучал несколько раз в калитку и начал ждать ответа. Я и Дитрих — оба в крови, злые после драки — остались за углом ближайшего дома, с оружием наготове. Штаден педантично перезарядил свои пистолеты:

— Когда из вернемся в Бремен, куплю тебе два таких же. И не думай увильнуть от уроков стрельбы, — я только печально вздохнул. Дитрих загоняет меня до смерти, если только чудо не свершится и во мне не откроется талант.

— Откуда у них был пистолет? — спросил я. — Насколько я знаю, это не та безделушка, которую может позволить себе любой наемник.

Действительно, пистолет был очень дорогой частью амуниции. Клинки, кроме изготовленных известными мастерами, значительно уступали ему в цене. Хотя, на мой взгляд, это было не самое удобное оружие — необходимо постоянно заряжать его, беречь от воды. Не говоря уж о том, что механизм может сломаться, и пистолет даст осечку в самый неподходящий момент. Или, того хуже, взорвется в руках владельца. Несколько раз я был такому свидетелем.

— Я откуда знаю, — пробурчал Штаден. — Может дал кто-нибудь для того, чтобы нас убить. Может убили предыдущего владельца. Мне-то какая разница. Главное, что он стрелять из него не умел. Жаль, мы не успели подобрать его.

Фон Вормсвирген все еще ждал у калитки, поэтому Дитрих продолжил осмотр оружия. Теперь он занялся мечом — освященным в Риме валлонским клинком. Штаден проверил, как он ходит в ножнах. У него выхватывание оружия проходило совершенно бесшумно. Ни скрипа, ни звяканья — только блик лунного света на лезвии.

Себастьяну наконец-то открыли. Мы слышали его приглушенный голос и шепот отвечавшего ему человека. Разговор длился каких-то несколько секунд, затем у калитки вспыхнул фонарь, осветивший кучи отбросов вдоль забора и стен домов.

— Идите сюда! — позвал фон Вормсвирген.

Мы вышли из тени и направились к дому. У калитки, рядом с Себастьяном стоял невысокий мужчина: светловолосый голландец в одежде слуги, державший в руке светильник. Он оглядел нас внимательным взглядом, отметив наличие оружия.

— Следуйте за мной.

— Пойдемте, — шепнул Себастьян, пропуская нас с Дитрихом вперед. Сам он зашел последним, закрыв за собой калитку на засов.

Пройдя по маленькому садику, где преобладали розы и небольшие вишневые деревья, мы вошли в дом. Слуга провел всю нашу компанию наверх по широкой лестнице с медными перилами, украшенными фигурами львов и тигров. Единственным источником света во время нашего подъема был фонарь голландца.

Открыв одну из створок двойной двери на втором этаже — оттуда ударил столп света — он поднялся на цыпочках к уху Себастьяна:

— Хозяин ждет вас там, — развернувшись, слуга удалился вниз по лестнице. Фон Вормсвирген протолкался между нами вперед и шагнул за дверь.

Комната была хорошо освещена, а окна плотно зашторены. Гобелены, головы убитых на охоте оленей и кабанов, медвежьи шкуры, резная мебель — я давно уже не видел такого богатого убранства. В последнее время мне не часто приходилось наведываться в дома людей, могущих позволить себе стеклянные окна и посуду — а именно такая здесь и была.

Хозяином оказался плотненький, низенький старикашка, закутавшийся в домашний халат из синего атласа. Он сидел в кресле и глядел на нас с откровенным любопытством, легко читаемым в глазах. Взор его цепких, глубоко посаженных глаз сразу же выхватил Себастьяна:

— О-о! Добро пожаловать в мою скромную обитель, граф фон Альштендорф.

Я и Дитрих изумленно переглянулись: «Граф фон Альштендорф, значит. Себастьян, как обычно, не счел нужным предупредить. Ну что ж, имя запомним».

— Я не имел чести видеть вас уже полтора года! Как здоровье вашего батюшки? Как идут дела в ваших владениях? — продолжал тем временем старик.

— Благодарствую. Все просто прекрасно, хвала господу богу, — Себастьян перекрестился. — Позвольте представить вам, уважаемый мэтр, моих друзей.

Он назвал наши новые имена и мы поклонились. Взгляд старика перепрыгнул на нас:

— Рад приветствовать вас в своем доме, милостивые государи. Я — Томас Якобсен, член малой палаты городского магистрата и магистр алхимической науки.