Ганнибал. Один против Рима - [22]

Было очевидно, что на том этапе Ганнибал готовился защищать берега Испании. И тут, в апреле, гонцы из Карфагена принесли весть о том, что Фабий избрал путь войны. Ганнибал отдал приказ всем воинам, находившимся в отпуске, возвратиться в лагеря, разбитые вокруг Нового Карфагена.

Вскоре после этого он должен был получить сведения от карфагенских агентов в сицилийских портах о том, что там готовится флот для вторжения на побережье Африки, находящееся в 100 милях к югу. Неприятельские галеры уже совершали пробные набеги на побережье вблизи Карфагена.

Независимо от каких бы то ни было клятв, Гамилькар и его сыновья следовали одной цели — служению карфагенской республике. Разве «Молния» не покинул свою твердыню на горе Эрик, чтобы вести переговоры о мире, о котором мечтал совет? Разве не вернулся потом, чтобы помочь своему городу, когда грянула катастрофа с восстанием наемников? Гасдрубал Великолепный заключил мирное соглашение с врагами по требованию своего родного города. Чего бы ни собирался добиться Ганнибал на своей новой родине — вплоть до независимого царства, как утверждали его противники в совете, — теперь он столкнулся со смертельной опасностью вторжения из Сицилии, грозившей Карфагену.

А Карфаген не располагал флотом, способным отразить это вторжение. За стенами Карфагена был гарнизон, но не было армии, способной противостоять опытным римским экспедиционным войскам. Но если Ганнибал вернется защищать свой родной город, он оставит Испанию на растерзание врагу.

Нет никаких свидетельств о его размышлениях. Он действовал без промедления. Он посадил Имильке, свою жену, и их годовалого сына на корабль, отплывающий в Карфаген. Он видел, как корабль вышел из гавани и, миновав маяк, исчез в темноте, скрывающей его курс на Африканское побережье. Отправил ли он свою семью, чтобы уберечь ее от опасности, или в качестве заложников его будущих военных действий? В любом случае семья была ниточкой, связывающей его с африканским городом.

В мае Ганнибал последовал за своей армией, которая уже продвигалась вдоль побережья на север.

Армия двигалась не спеша отдельными отрядами. Эти отряды были сформированы по национальному признаку и разительно отличались один от другого. Нумидийские и марокканские всадники ехали верхом без поводьев, играя на свирелях, пока их лошади щипали траву. Эти всадники пустынь держались особняком; придавая большое значение мелочам, они тратили все свободное время, заплетая волосы, чистя зубы и надраивая до блеска золотые украшения. Они скакали, закутавшись в белые накидки и сидя на леопардовых шкурах; когда они атаковали, их длинные копья во много раз превосходили в скорости метательные снаряды врагов. Сражаясь плечом к плечу, они ловко укрывались за слонами и орудовали длинными кинжалами, пользуясь обеими руками, в то время как у врага была только одна рука свободна, поскольку другой он держал поводья коня. Сила берберов заключалась в их стремительности; они могли догнать более неповоротливых всадников или при желании оторваться от них. Ливийская и берберская пехота в железных доспехах, но кожаных шлемах, со щитами и длинными копьями, смыкались на тропинках. Они находились под строгим командованием Магарбала, служившего еще Гамилькару.

Рядом с колоннами тяжеловооруженной пехоты двигались проворные выходцы с Балеарских островов — «метатели» — каждый с тремя кожаными ремнями разной длины, намотанными на плечо или вокруг пояса. Подобно испанцам, они отличались независимым нравом. Один из их метательных снарядов представлял собой пылающее зажигательное ядро, второй — ядро свинцовое, способное пробить бронзовый щит.

Конница составляла необычно многочисленную часть движущегося войска. Головы и шеи массилийских воинов были укрыты под кожаными капюшонами с вшитыми в них железными пластинами. В то время как проворные нумидийцы рассчитывали на свои колчаны, полные дротиков, которые они умели метать любой рукой, тяжеловооруженные всадники пускали в ход пики; кельтиберы, прежде чем орудовать короткими кривыми саблями, применяли железные копья. Во время боя бесценных для них лошадей защищали кожаные нагрудники.

Африканские полки составляли ядро армии, но сердцем ее были испанцы — горцы Кастулона и Месеты, выходцы из Вакеи и Уксамы в шлемах в виде волчьих и львиных голов; упившись вином, эти воины плясали по ночам вокруг костров. Только иберы, которые строго подчинялись дисциплине, шли полками под знаменами с изображением солнца и полумесяца. Они сопровождали караваны.

Ганнибал, который разрешал этим разношерстным воинским подразделениям устраивать их народные празднества, заботился, чтобы нагрузить караваны резервным оружием, инструментом, зерном, лекарствами и ящиками с огромными запасами серебра. Хотя в походе принимало участие немного басков, были здесь и запасы их своеобразных топоров с двумя лезвиями — для рубки леса.

Как армия это воинство, к сожалению, не отличалось дисциплиной и сплоченностью. Всего оно насчитывало 50 000 человек и 40 слонов. Полностью войско собралось впервые. Оно было способно защитить страну и вынести привычные тяготы между празднествами. Но как эти отряды будут взаимодействовать в бою?