Ганнибал - [156]

Все было сделано очень быстро. Скрывшись за цветами, доктор Лектер стряхнул остатки еды с тарелок в череп Крендлера, а тарелки сложил ему на колени. Затем он вернул на место крышку черепа, натянул ленту на лоб покойника и, подняв с пола веревку, привязанную к тележке под креслом, увез все в кухню.

Там же доктор Лектер перезарядил свой арбалет. Для натяжения тетивы он воспользовался той же батареей, которой раньше приводил в действие пилу патологоанатома.

Кожица перепелок приятно похрустывала, а тушки были нашпигованы паштетом из гусиной печенки. Доктор Лектер делился своими мыслями о Генрихе Восьмом как о композиторе, а Старлинг поведала ему об изобретении с помощью компьютера такого двигателя, звук работы которого приятен для уха.

Затем доктор Лектер объявил, что десерт будет подан в гостиную.

Глава 101

Суфле и бокалы с «Шато-д'Икем» перед камином в гостиной и кофе на столике у локтя Старлинг. В золотом вине танцует пламя, и его аромат образует сочные обертоны для запаха горящих поленьев.

Они говорили о разбитых чашках, о времени и о законах энтропии.

— И таким образом я пришел к убеждению, — говорил доктор Лектер, — что в мире должно быть место для Мишу, и тем местом, которое следует освободить для нее, являетесь вы, Клэрис. Я решил, что это самое лучшее место во всем мире.

Огонь камина освещал вырез ее платья не так хорошо, как свечи, но зато он изумительно красиво играл на лице девушки.

— Позвольте мне спросить вас кое о чем, доктор Лектер, — сказала Старлинг, немного подумав над его словами. — Если для Мишу требуется самое лучшее место в этом мире, то почему таким местом не можете стать вы? Оно занято хорошим человеком, и я знаю, что вы ей не откажете. Я и Мишу могли бы быть как сестры. И если во мне, как вы утверждаете, есть место для моего отца, то почему в вас не сыщется места для Мишу?

Доктор Лектер, казалось, был страшно доволен. Правда, что именно его радовало — идея, высказанная Старлинг, или находчивость девушки, — определить было трудно. Возможно, у него возникли неясные опасения, что он создал не совсем то, что хотел.

Ставя бокал на столик у локтя, Старлинг толкнула кофейную чашку, и та разлетелась вдребезги, ударившись о каминную решетку. Девушка даже не взглянула на нее.

Доктор Лектер, напротив, внимательно смотрел на осколки, но все они остались лежать на месте.

— Полагаю, что вам не обязательно принимать решение сию минуту, — сказала Старлинг. Ее глаза и камни серег сияли в свете камина. Огонь со вздохом вспыхнул ярче, и девушка сквозь наряд ощутила его тепло, и в тот же миг в ее памяти всплыли недавно услышанные слова. Доктор Лектер много лет назад спрашивал у сенатора Мартин, кормила ли та грудью свою дочь. Сверхъестественное спокойствие покинуло Старлинг. На мгновение перед ее мысленным взором возникло огромное количество выстроившихся друг за другом открытых окон, и она смогла заглянуть в неведомую даль — гораздо дальше, чем позволял ей собственный жизненный опыт.

— Скажите, Ганнибал Лектер, вскармливала ли вас мать грудью? — спросила она.

— Да.

— Вас никогда не охватывало чувство обиды за то, что вы должны были уступить материнскую грудь Мишу? Вам не казалось, что вас заставляют пожертвовать материнской грудью ради сестры?

Молчание. И затем ответ:

— Я не помню этого, Клэрис. Если я и жертвовал, то делал это охотно.

Клэрис Старлинг запустила руку в вырез платья и извлекла на свет грудь с твердым торчащим соском.

— Теперь вам не придется этим жертвовать, — сказала она. Глядя в его глаза, девушка мизинцем захватила немного теплого «Шато-д'Икем» из своего рта, и на кончике соска повисла большая, сладкая, похожая на золотой кабошон капля. Капля чуть дрожала от дыхания.

Доктор Лектер поднялся, быстро подошел к ней и, опустившись на колени, приник к кораллу ее соска. Черные, гладко причесанные волосы доктора поблескивали в свете камина.

Глава 102

Буэнос-Айрес, Аргентина, три года спустя.

Барни и Лилиан Гирш прогуливаются ранним вечером у Обелиска на авениде 9-го Июля. Мисс Гирш — преподаватель Лондонского университета, находящаяся в годичном отпуске. Лилиан познакомилась с Барни в Мехико в Музее антропологии, и они понравились друг другу. Они путешествуют вместе уже вторую неделю, встречаются каждый день и получают от общения все больше и больше удовольствия. Друг от друга они совсем не устают.

Лилиан Гирш и Барни прибыли в Буэнос-Айрес лишь во второй половине дня — слишком поздно для посещения Национального музея, где временно была выставлена картина Вермера. Миссия Барни, заключавшаяся в том, чтобы увидеть все творения великого художника, забавляла мисс Гирш, тем более что одержимость ее нового приятеля совершенно не препятствовала приятному времяпрепровождению. Барни уже успел обозреть четверть работ Вермера, но до завершения миссии было еще очень далеко.

Они искали какое-нибудь приятное кафе, позволявшее поесть на воздухе.

Лимузины то и дело подкатывали к «Театро Колон» — великолепной опере Буэнос-Айреса.

Лилиан и Барни задержались немного, чтобы посмотреть на то, как любители оперного искусства входят в здание.

В этот вечер давали «Тамерлана», голоса были великолепными, а валившие на премьеру меломаны стоили того, чтобы на них посмотреть.