Гангутское сражение. Морская сила - [119]

А ежели бы эскадра Ватранга превосходила Ре-вельскую эскадру на десяток линейных кораблей?

Сомнительно, чтобы шведский флагман удержался от соблазна атаковать русских.

Но такое соотношение могло быть, если бы не прибыли в Россию своевременно девять линейных кораблей, купленных Федором Салтыковым.

Салтыков не только оснастил их, но и набрал экипажи для перегона, проверил их добротность. Девять кораблей — это не одна тысяча людей. И вся тяжесть забот легла на плечи одного человека.

Не все шло гладко в таком сложном деле, за всем не углядишь. Да и царь не баловал особым вниманием труды Федора. А пытливая натура первого русского корабельного мастера не позволяла ему сидеть ни минуты без дела. Год назад изложил царю свое воззрение на поправку дел в державе. На этом не остановился, продолжал оглядываться на европейские порядки, сравнивать с российскими, делать заметки.

Сочинил целую тетрадь «Изъявления прибыточные государству». В тот день, когда закончилось сражение у Гангута, Салтыков без особой боязни отправил царю из Лондона свои соображения:

«В бытность мою в Англии и Голландии, — делился Федор мыслями с царем, — между дел, которые по всемилостивейшему вашему указу повелено мне отправлять, смотрел прилежно о прибылях и о правлении их к тому, и тому взял в пример, что возможно учинить в наших государствованиях».

Уважал Петр дельные предложения, но не любил, когда кто-то со стороны поучал его, государя. Но Федор никоим образом не смущается, для него главное — принести пользу державе. А потому он питает надежду, что царь его поймет.

«По тем же мерам изыскивая много выписал и всепо-корно вашему величеству предлагаю в нижеписанных главах и предложениях; только припадая к в. в-ву, молю, что сие так дерзностно учинил, обнадеяся, что сие произыдет в службу вашего величества, также наделся на в. в-ва милость и покров нерушимой».

Какие же замыслы тревожат душу Федора Салтыкова?

Ни много ни мало в тридцати трех главах излагает свои взгляды беспокойный корабельный мастер. Во-первых, царю всенародно объявить о исконных русских землях, отвоеванных у шведов, «…указать учинись по всеуниженным предложениям манифест в ведомость всему народу российскому, что оные вышеупомянутые провинции издревле надлежали короне российской, почему сия правдивая война зачалась с короною шведскою для отымания отечественных наследственных провинций».

Видимо, долго штудировал Федор летописи по истории государства Российского. «Издревле владели едва ли не всею Лифляндиею великие князья российские новгородские…» Все-то знает и аргументирует автор о старинной вере и в Курляндии, и Естонии, и Семигалии, городах Риге, Ревеле, Нарве, Юрьеве… Объясняет и причину отлучения тех мест. «И во время, когда Российское государство опустошено и разорено ордынским владетелем Батыем, те лежащие в польских лифляндах городы взяты к римскому владению, которые даже и до днесь отлучены российской короны, а надлежали те земли ко псковским пределам около Двины реки, такожде и Юрьев, который ныне именуется Дерпт, и прочие городы отлучилися к тому владению на время». В этой первой главе, которая озаглавлена длинно, но вполне внятно «Объявление претенцыи короны российской на несколько части провинции Лифляндии и на те целые провинции Ингрию и Корелию, которые отыманы ныне у короны шведской…», четко прописаны права России на перечисленные земли.

Неплохо осознав влияние печатного слова на европейцев, Федор предлагает царю: «И после того сочинения манифеста велеть перевести на латинской, французской и на немецкой языки и велеть напечатать на тех языках, в ведомость всем европейским государствам».

Остальные тридцать две главы трактуют заботы о самом разном. Жителях столицы и губерний, устройстве заводов суконных, бумажных, стеклянных, игольных, шелковых и прочих. Торговищах, мерах хлебных, винных, весовых. О сеянии винограда и промыслах рыбных. Строении каменных зданий и мостов по всей державе. Печется Федор о главном богатстве — людях. О содержании нищих и сирот, умножении жителей, радеет о душах людских. «Довлеет послать указы во все губернии губернаторам, чтобы они очистили по одному монастырю, в которых есть каменное строение, на содержание библиотек.

И в тех губерниях велеть изыскивать из монастырей разных и из приказов городских всякие знатные и старинные письма и грамоты великих князей российских и царей, которые есть за руками их, такожде старинные книги собирать рукописные и печатные, которые лет за 500, 400, 300 и 200, как на славянском, так и на греческом языках; тоже велеть собирать разных наук и творцов на иностранных, как старинных, так и нынешних лет, на латинском, английском, французском и немецком языках и прочих, и такие книги брать, у кого они сыщутся, тех монастырей в библиотеки, и велеть такие библиотеки построить таким, которые видели то строение в других государствах».

Не оставил без внимания и родную стезю, — учредить повсюду «морские боты и буеры» для перевозки людей и «всяких тяжких кладей». Вновь напоминает царю «О взыскании свободного пути морского от Двины реки до Амурского устья и до Китая…»