Так как неизвестны никакие отлучки Г. из столицы в 1844–1845 гг. и так как многие признаки позволяют отнести описание постановки к Петербургу, т. е. к игре в роли Гамлета знаменитого В. А. Каратыгина («геркулесовские» черты актера, подчеркивание внешних эффектов и т. п.), то в целом очерк воспринимается как ироническая рецензия на спектакль (см.: Левин Ю. Д. Русский романтизм. – В кн.: Шекспир и русская культура. М.-Л., 1965, с. 299–300).
Следует учесть, что дата в конце очерка – 4 декабря 1845 г. – поставлена Г. не без умысла: в конце ноября 1845 г. из-за границы вернулся В. А. Каратыгин, и тут же, 29 ноября, он с успехом сыграл Гамлета (см.: Вольф А. И. Хроника петербургских театров с конца 1826 по начало 1855 года, ч. I. СПб., 1877, с. 113–114; Р. З‹отов›. Александрийский театр. – Северная пчела, 1845, № 276, 7 декабря, с. 1101). В этом спектакле роли исполняли: Офелия – Н. В. Самойлова, Гертруда – М. И. Валберхова, Полоний – И. И. Сосницкий, Лаэрт – А. П. Славин, Горацио – П. А. Каратыгин, Клавдий – П. И. Григорьев (1-й), Могильщик – А. Е. Мартынов, Розенкранц – А. М. Максимов, Гильденштерн – В. М. Самойлов.
В целом весьма положительно относясь к В. А. Каратыгину-актеру, ценя его пафосность, романтическую приподнятость (см.: ‹Забозлаева Т. Б.› А. А. Григорьев. – В кн.: Очерки истории русской театральной критики. Вторая половина XIX века. Л., 1976, с. 58–60), Г. никогда не мог сочувственно оценить его игру в «Гамлете»: «Есть одна только роль, которую он не пересоздал, – это Гамлет. Да простит нам артист, если мы упорно держимся своих старых мнений. Гамлет вне его средств, в Гамлете равно дурны и он и Мочалов» (Григорьев А. Александрийский театр. – Репертуар и пантеон, 1846, К 12, Театральная летопись, с. 100).
В цитированной статье и в настоящем очерке Г. дал свою трактовку трагедии Шекспира, близкую к интерпретации Гете, но с подчеркиванием конфликта Гамлета со средой (см.: Левин Ю. Д. Русский романтизм, с. 442).
Следует учесть, что отрицательное мнение об игре императорского любимца В. А. Каратыгина в роли Гамлета уже неоднократно высказывалось в печати, начиная с рецензий и статей В. Г. Белинского 1838–1839 г., да и в «Репертуаре и пантеоне» всего за несколько месяцев до рецензии Г. В анонимном (В. Р. Зотова?) обзоре «Материалы для истории русского театра. 1844-й театральный год» весьма ядовито говорилось о Каратыгине-Гамлете: «Мы не сказали ни слова о «Гамлете», потому что в этом случае мнение наше, противоречащее большинству голосов, может быть ошибочно. Признаемся, однако, что мы никак не можем согласить неистовых криков, хохота, хлопанья в ладоши, оглушительного рева и ползанья по сцене с задумчивым характерам шекспирова Гамлета» (Репертуар и пантеон, 1845, № 4, с. 255).
Но ни одна предшествующая статья не вызвала такого гнева властей предержащих, как рецензия Г. Директор императорских театров А. М. Гедеонов доносил управляющему III отделением Л. В. Дубельту: «Подобные действия редакторов «Репертуара» не могут не быть крайне оскорбительными для Каратыгина I, составляющего главную цель неприличных враждебных выходок журнала. Талант Каратыгина, признанный всеми и удостоенный особенным высочайшим вниманием государя императора, конечно, не может пострадать от злонамеренных нападок журналистов, но я полагаю, что он заслуживает в рецензиях о нем больше уважения». Дубельт в свою очередь донес о том шефу жандармов графу А. Ф. Орлову, а шеф поручил Дубельту «сделать редактору журнала» В. С. Межевичу «замечание за неприличные его выходки в театральных рецензиях и вместе с тем подтвердить ему, чтобы на будущее время в критических статьях о театре он не позволял себе выходить из границ строгого приличия» (цит. по кн.: Альтшуллер А. Я. Театр прославленных мастеров. Очерки истории Александрийской сцены. Л., 1968, с. 63).
