Гамлет, или Долгая ночь подходит к концу - [151]

Чарльз, позже переименовавший себя в Гордона, был человек смелый и делал для семьи все, что мог. Он жертвовал собой, но не безропотно. Благодаря хорошему почерку — тогда еще не было пишущих машинок — его взяли в крупную фирму как переписчика. Там он скоро стал пописывать статейки для маленьких провинциальных газет о текущих событиях — о пожарах в Лондоне, о спортивных праздниках, ярмарках и так далее. Статейки давали ему приработок; кроме того, это было пробой пера. И еще: они расширяли его кругозор и помогали вырваться из тяжелой домашней обстановки.

Потом он поступил в пригородную газету на должность репортера и кое-как перебивался. Положение в семье ухудшилось, и способствовало этому как раз то, что Гордон стал больше зарабатывать. Теперь отец мог разыгрывать из себя почтенного старца и страдальца. Первый, кто извлек выгоду из повышения благосостояния семьи, был он. Старик отстроил свою конюшню и свой каретный сарай, нанял людей. Сын работал как вол, не давал себе поблажки, охотясь за информацией, а в это время папаша барствовал.

Впрочем, Гордон добровольно согласился стать рабом. Однако потом в нем развилась мстительность, ибо он увидел, к чему это привело: у самого Гордона жизни не было, а отец пустился во все тяжкие. Иногда отец брал с собой сына, эту ломовую лошадь или, как он его называл, этого тихоню, чтобы тот «рассеялся». Однако Гордон считал, что не подходит для отцовской компании. Он не знал, как вести себя с игроками и пьяницами. Для них он был чересчур тяжеловесен и серьезен, а потом и чересчур озлоблен.

Бывали случаи, когда Гордону приходилось экономить на обедах, чтобы принести домой достаточно денег, а деньги эти шли не в последнюю очередь для увеселений отца.

Как-то раз в одном из питейных заведений Лондона, о котором Гордон должен был написать ночной репортаж по заказу фирмы, поставлявшей виски, разыгрался скандал.

Как ты думаешь, кого застал в этом заведении Гордон за стаканом того самого виски, какое он должен был рекламировать?

Собственного папашу с молоденькой провинциальной субреткой.

Разъяренного репортера вышвырнули из кабака. Домой он приполз в разорванном костюме с ушибленной спиной. Все было так мрачно, так безнадежно, что Гордон не открыл правду об отце ни матери, ни младшей сестре. Он промолчал не потому, что боялся осрамить отца, а потому, что эта жизнь была ему отвратительна.

С этого и начинается первый трюк, который выкинул будущий лорд Креншоу, чтобы спастись от нужды.

Как сказано выше: дома он не стал сообщать о происшествии в питейном заведении, и отец с изумлением заметил, что никто не осыпает его упреками; стало быть, «тихоня» не предал его. Он истолковал это по-своему. Оставшись с сыном вдвоем, старик начал хвалить его и благодарить. Кроме того, он уговаривал Гордона бывать с ним почаще. Поразмыслив, сын согласился. По сравнению с отцом он имел большое преимущество, был намного моложе. Это преимущество он решил использовать. Он задумал отбить у отца его красотку. Познакомился с ней, и она стала путаться с обоими.

Эта потаскуха была его первой любовью. Гордон был совсем молодым человеком, ему только что минуло двадцать. Субретка делала вид, будто хочет избавиться от старика. На самом деле ее по-своему устраивали оба — старый пьянчуга и молодой мечтатель.

Поскольку журналистика приносила Гордону мало денег, он подрабатывал в качестве подсобного официанта в ночных ресторанах, а также нанимался на свадьбы и другие празднества. И вот однажды кто-то затащил старого Эллисона в известный ресторан, где посетителей обслуживал его сын. Старик в обществе субретки весело приветствовал Гордона. Сын выполнил свой долг: он не повел и бровью, обслуживая отца. Каждый раз, когда Гордон наполнял бокал, старик совал ему в руку мелочь — чаевые; они заведомо были взяты из тех денег, которые он получал от сына.

Но потом, когда все разошлись, уже на улице, старик заметил, что красотки с ним нет. Эллисон заподозрил, что она осталась в ресторане и продолжает развлекаться. Он вернулся обратно, была уже глубокая ночь, заведение давно закрыли. На его стук дверь отперли. В ресторане Эллисон обнаружил своего сына и красотку, которые в нежном согласии прибирали в зале.

Красотка убежала от пьяного старика и заперлась в задней комнате. Гордон хотел удержать отца, но тот сбил его с ног табуреткой: у него оказалась сломана рука.

Старик обрушил свою ярость на красотку. Незнакомые люди, подоспевшие к ресторану, уняли его, и прелестница — яблоко раздора — увезла сына в больницу, где тот провалялся несколько недель. После этого жизнь семьи Эллисонов вошла в прежнюю колею.

— Мученик! — вырвалось у Эдварда, когда Элис на секунду замолкла.

Она наполовину откинула плед, которым укрывалась. И ответила сыну:

— Ты прав. — После чего продолжила свой рассказ: — Так начиналась карьера Гордона. А потом он встретился с Хейзел Крокер. Профессия репортера, депрессия, скованность, короче говоря, судьба, рок затягивали Гордона все глубже и глубже в круг людей, выброшенных обществом.

Хейзел Крокер в свое время была знаменитостью. Она поступила в экономки к пожилому человеку, чье завещание подделала. Обстоятельства смерти этого старика так и остались невыясненными; по некоторым признакам он умер от отравления, однако при вскрытии ничего определенного установить не удалось; Хейзел Крокер повезло. В данном случае. Однако подделка завещания была раскрыта, и несколько лет экономка провела за решеткой.