Гамбит Вепря - [5]
Трое вошли в комнату, дверь за ними закрылась. Посередине бетонного пространства стоял черный гроб, немного больше обычного гроба. На крышке гроба лежал черный пульт с тремя кнопками.
— Твой добряк сказал тебе, что я растворяю людей в кислоте, — произнес президент, подходя к гробу и беря пульт. — Он сказал правду.
Президент нажал кнопку. Крышка гроба стала медленно приподниматься. Внутри он был стеклянным.
— Нет! — выкрикнула Валерия и бросилась к стальной двери, завопила и замолотила в нее руками. — Нет! Нет! Не-е-е-ет!
Президент и Стефан молча смотрели на нее.
Покричав, она бессильно сползла на пол, дрожа всем телом, повторяя, как заклинание, глухим нутряным голосом:
— Нет… нет… ет…
Президент подошел к ней, присел на корточки.
— Слушай, ты что, действительно такая глупая?
Она бормотала свое «нет».
— Королева! Ау! — он взял ее за руку.
Ее трясло.
— Ко-ро-лева… — прошептал Президент ей в ухо. — Что с вами? Вы маленькая девочка? Сколько вам лет?
— Нет, нет, нет… — бормотала она.
— Валерия, — он похлопал ее по спине, — милая Валерия, в этой ванной я растворяю врагов государства — опасных и беспощадных преступников. К вам, ваше шахматное величество, эта ванна не имеет ни-ка-кого отношения. Успокойтесь, возьмите себя в руки и встаньте.
Она по-прежнему трясла головой.
— Встань, не срамись! — он дернул ее за руку.
Постепенно успокоившись, Валерия медленно встала, опираясь ладонями о стальную дверь.
Президент со Стефаном стояли возле открытого гроба-ванны.
— Подойди, не бойся!
Еле переставляя полные ноги, она подошла.
— Вот в этом гробу нашел свой конец Хромой Мирко, устроивший полтора года назад свой путч. За подавление которого евробюрократы и Штаты обложили меня санкциями. Боевой генерал, повоевавший за освобождение Балкан от коммунистических последышей, мой, кстати, близкий друг. Я всегда доверял ему. А он вдруг решил воткнуть своему Президенту нож в спину. Он предал меня. И страну.
Валерия смотрела в гробовую ванну. Крышка ее стояла вертикально, толстое стекло поблескивало внутри. Посередине было сливное отверстие со стеклянной решеткой.
Президент подошел, тюкнул ванну носком ботинка.
— Смесь соляной и серной кислот. Растворяет предателя за полчаса. И предатель спускается в канализацию. Когда Мирко лежал тут связанный в ожидании кислоты, он все хотел мне объяснить. Зачем нанял триста головорезов, чтобы те захватили дворец и выпустили кишки Президенту. Для чего склонил к путчу четырнадцать офицеров, зачем танковый батальон готов был выдвинуться на проспект. Знаешь, для чего? Для процветания нашей страны!
Он рассмеялся, хлопнул себя по ляжкам.
— Вот оно как! Всё можно объяснить. И все, все хотят объясниться. Даже подонок, насилующий детей. Он тоже все готов объяснить суду. Жертвы обстоятельств, мать их! А когда я путчистов отправил на тот свет, а их пособников пересажал — меня наши евродяди попросили объяснить, почему, господин президент, вы действовали с чрезмерной жестокостью? Или когда я закрыл границу из-за ковида. Полтора года? Не слишком ли надолго?
Он усмехнулся, заходил по комнате.
— Железные жопы… они все теперь решают. Но до меня им не добраться. Во!
Он показал кулак. Потом нажал кнопку, и крышка стала опускаться. Подойдя к двери, приложил к ней ладонь, дверь отъехала.
— Пойдем, королева, еще что-то покажу.
Валерия и Стефан вышли наружу.
Трое снова вошли в лифт.
— Стефан, нажми минус четыре. Когда кислота потекла, Мирко свои объяснения прервал и завопил, что знает, где зарыто золото Атиллы. На что я ответил: нас, даков, золотом не удивишь. К нам римляне приезжали за золотом. После самоубийства царя Децебала и покорения нас римлянами Дакия расцвела именно из-за своих золотых приисков, помнишь нашу историю?
Валерия кивнула.
— Историю свою надо знать, — серьезно произнес Президент.
Лифт поехал вниз и вскоре встал. Они вышли в полутемное пещерное пространство. Здесь все было вырублено из природного камня, грубый свод нависал, в стенах торчали электрические факелы, горящие красноватым светом.
Президент пошел вперед по пещерному проходу, Валерия и Стефан последовали за ним.
— Римляне вывозили наше золото, но в горах его было столько, что даки пили из золотых кубков, а уж наши женщины все были увешаны золотыми побрякушками. А потом Атилла разграбил Рим. И наступила новая эпоха.
Проход вывел их к просторной пещере. На неровном полу лежала огромная, в три человеческих роста дубина из очень старого, потемневшего дерева. Расширяясь от рукояти, она заканчивалась широкой округлостью, в которой торчали семь вделанных булыжников. Дубина маслянисто поблескивала.
— Вот это — масляная дубина. Наш прародитель, великан Лёвог, внук Суттунга, пришедший из Ётунхейма в наши горы, сделал ее из священного дуба. Этим оружием он охранял наши горы от диких племен. Он прожил триста сорок девять лет и завещал нашим предкам свою дубину как символ свободы и величия. Когда его похоронили, из дубины стало сочиться масло. Оно сочится из нее и по сей день. Каждое утро я натираю им свою грудь. Ты должна знать это масло. Помнишь, мои подарки тебе на двадцатилетие?
— Помню, — произнесла Валерия, глядя на дубину.
