Гамбит Вепря - [4]

— Понимаете… — она вздохнула, колыхнув грудью. — У меня кое-что случилось.

— Влюбилась в парня?

— Нет.

— Слава богу… Марушка дарит тебе нежность?

— Да, да…

— Она же летала к тебе в Осло, да?

— Да… прилетала.

— Тебе было хорошо?

Она кивнула.

— Тогда какого хера ты все просрала?! — прорычал он, оттолкнув ее голову.

Она согнулась, закрыв лицо руками.

— Все, все просрать одним махом! — он вскинул руки. — Десять лет работы! Десять лет, а?!

Она молчала, спрятав лицо и замерев, ожидая удара. Зло ткнув пальцем ее в плечо, он отошел к окнам, глянул в них, потом вернулся к своему месту, налил себе шампанского, осушил бокал и яростно швырнул его в окно. Брызнули осколки.

— Душ-ш-е-вный кризис!

Постояв, тяжело дыша, сунул руки в карманы, покачался и произнес:

— Выпей.

Валерия сидела, замерев.

— Я говорю вы-пей! — прошипел он.

Она распрямилась, взяла бокал, отпила.

— И рассказывай, что стряслось. Какой, к черту, душевный кризис.

Обняв бокал обеими ладонями, она заговорила:

— В ту ночь… ночь перед партией мне… мне приснился…

Она смолкла.

— Кто?

— Мне… приснился… ангел, — произнесла она дрожащим голосом.

— Ангел?

— Да.

— Какой?

— Он был… он весь…

— Сиял? Тогда это Люцифер. Он всегда сияет.

— Нет, ангел не сиял. Он был как обычный человек. И весь как… как добро.

— Добро?

— Да. Весь как добро…

Она всхлипнула и заплакала.

— Хватит выть! — прошипел он.

Она перестала, вздрагивая плечами.

— Что значит — как добро?

— Ну… он был сделан из добра.

— Из золота, что ли? — усмехнулся Президент.

— Нет. Он был человек. Но этот человек был сделан из… добра. Из молекул добра, из атомов добра, весь, весь… только из этого. И это было так сильно… это был так… — она замотала головой. — Я сразу почувствовала, что он не такой, как мы все. Он… он добрый. Даже не то что добрый, а просто… он и есть добро. То есть… весь, целиком, как… ну, как камень, если так сказать, если бы камень был целиком из добра. И он был из добра…

Она замолчала, качая головой.

— Ну, продолжай, продолжай, — он подошел к ней.

— И он… стал говорить со мной.

Она снова замолчала и спрятала лицо в ладони.

— И что сказал этот добряк?

Она замотала головой:

— Я… не могу…

Президент осторожно взял ее за плечи:

— Успокойся, рассказывай спокойно.

— Нет… я…

— Успокойся!

— Нет.

— Что такое?

— Мне трудно это пересказывать.

— Почему?

— Потому что… он говорил про вас.

— И что он сказал?

Она замолчала. Президент бережно тронул ее за плечи:

— Не бойся, говори.

— Он сказал… — начала она срывающимся голосом, — что вы… страшный человек.

Она спрятала лицо в ладонях. Президент молча стоял, положив ей руки на плечи.

Возникла пауза.

— И что во мне страшного?

— Вы убиваете людей.

— Я убиваю врагов нашей страны.

— Вы грабите страну.

— Ну, ты могла это прочитать в газетах и без ангела…

— Вы растворяете людей в кислоте.

— Писали и такое… что еще?

— Вы… вы едите людей.

— Этот бред тоже описан журналюгами…

— Вы поклоняетесь масляной дубине.

Президент замер. Лицо его как бы окаменело.

— Чему? — спросил он тихо.

— Масляной дубине.

Он нервно усмехнулся, пробормотав что-то. Снял руки с ее плеч, сунул в карманы, отошел к окнам. Постоял.

— А какое отношение весь этот бред имеет к гамбиту Вепря? — произнес он, глядя в окно на парк.

— Ангел сказал, что, если я хочу сохранить свою душу, я не должна больше быть вашей шахматной королевой.

Президент положил ладонь на пуленепробиваемое стекло, пожевал губами.

— Поэтому ты и слила обе партии?

— Да.

Он забарабанил по стеклу своими крепкими, короткими пальцами.

Снова возникла пауза.

— Пошли, — произнес он. — Я покажу тебе что-то.

Он подошел к ней, взял за предплечье, приподнимая со стула.

— Вы меня убьете? — пробормотала она, вставая.

— Коне-е-е-ечно! — прорычал он. — Убью, съем и костей не оставлю. Пошли, дурочка…

Он подвел ее к дверям столовой, которые сами открылись. За дверями стояли два охранника и на канапе восседал Стефан, закинув ногу на ногу и уткнувшись в смартфон. Завидя Президента, он тут же вскочил.

— Пошли, пошли… — президент взял Валерию под руку.

Они миновали холл с национальными коврами и гобеленами, двинулись по анфиладе. Стефан и охранники шли позади.

— В наше виртуальное время народ питается слухами, — заговорил Президент. — Слухи, сплетни, домыслы. Особенно, если речь идет о правителях. Вон, про Трампа писали, что он в главном отеле Москвы вызвал проституток, положил голыми на кровать и стал на них мочиться. Мило, а? А про Путина, что он по субботам пьет кровь черной собаки.

Пройдя анфиладу, вышли к лифту. Президент сделал знак охранникам, и они отстали. Стефан вызвал лифт. Роскошный, в стиле модерн, лифт открылся. Президент, Валерия и Стефан вошли внутрь.

— Поехали в преисподнюю, — скомандовал Президент, и Стефан нажал инкрустированную янтарем кнопку «–2».

Лифт плавно тронулся вниз. Глаза Президента встретились со взглядом заплывших глаз Валерии.

— Ты должна знать все о своем президенте. Из первых рук, как говорится.

Лифт остановился.

Они вышли в подвальное пространство. Здесь все было из бетона — стены, пол, потолок, никаких ковров и украшений. Только квадратные светильники на потолке. Президент пошел вперед, Валерия и Стефан последовали за ним. Он приблизился к стальной двери с небольшим прямоугольником посередине. Прямоугольник загорелся матовым светом. Президент приложил к нему правую ладонь. Дверь бесшумно поехала в сторону, открывая темное помещение, в котором вспыхнул свет.