Гамбит старого генерала - [51]

Единственное применение, которое магия здесь нашла, это театральные и цирковые постановки, где маг обычно выступал в качестве клоуна. Ни в одном более-менее серьезном деле, включая сюда, разумеется, и боевые операции, ее не задействовали.

Итак, это была зона нестабильности. Вот только нестабильность эта оказалась явлением не постоянным, а цикличным, пусть даже и с многовековым периодом. Время прошло, и магия вернулась в города, где все жители считали ее либо глупой выдумкой, либо разновидностью плутовства. Вместе с магией пришли и ее носители… а первым из них, стал ОН.

Раньше всех обнаружил невозделанный участок, чародей Слэг, претендующий на звание боевого мага. Он тут же предложил сорганазельцам сделать прежде запрещенный ход и выиграть всю игру. О том, что конкуренты согласились нанять настоящего колдуна, вскоре узнали и в Коргадоле, но было уже слишком поздно. Врожденное недоверие к сакральным наукам сыграло над его правителями очень злую, дорого оплаченную шутку. Ценой ей стали несколько проигранных битв, колоссальные экономические потери и огромное множество человеческих жизней, перемолотых на жерновах раскрутившейся кровавой мельницы.

Во многом эта новая война была игрой в одни ворота. Коргадольцы даже и представить себе не могли, что следует предпринять против той или иной выходки зарвавшегося конкурента, и только лишь самоотверженная смелость и безумная отвага, вкупе с военными талантами, проявляемые их войском, удерживала весы давнего противостояния от совсем уж критического перекоса.

Однако продолжаться долго так не могло. Отчаянное сопротивление лишь продлевало агонию, но победы или хотя бы ничьей, даже не обещало. Срочно требовалось что-то предпринять. Как-то так изменить тактику, чтобы отыскался выход из совершенно безвыходного положения. Долгие дни и бессонные ночи напролет проводили мудрейшие из мудрейших в поисках ответа на этот вопрос и, наконец, нашли решение, которое, как им казалось, сулило надежду на успех.

Составили хитроумный план, а для реализации задуманного был отобран лучший исполнитель… Точнее лучшая — та, которой главнокомандующий доверял безоговорочно, практически как самому себе и, как некоторые говорили, считал почти дочерью. И вот теперь она возвращалась в родной город.

Всякому, повстречавшему Марисабель Гранде, сразу становилось ясно, что побывала она очень и очень далеко, и навидалась там многого. И того, что пришлось пережить девушке хватило бы и на десятерых неисправимых искателей приключений. Это наложило на нее неизгладимый отпечаток длани суровой судьбы. Притом, что оная девица и раньше не отличалась особенной покладистостью, то теперь ее и подавно нельзя было спутать с разрядившейся в мундир вертихвосткой из гражданских фру…

Широкий, почти мужской шаг, усталый «свинцовый» взгляд с прищуром, резкий поворот головы, нервное дрожание ладони на эфесе смертоносного «колеса». Кривого клинка, для которого даже ножен нельзя подобрать, сверкающего обнаженным профилем, словно ледяной меч черного призрака. Кстати и одета соответствующе… где только и достала такой костюм.

Шикарный плащ стоимостью в ее годовое жалованье, шляпа с лихо закрученными полями, высокие сапоги из нежной лайки, дорогущий камзол с бриджами, все изысканно и благородно… но, все такого насыщенного, пожалуй даже, перенасыщено скорбного черного цвета, что глаз тонул в этом мрачном наряде, словно в омуте. Казалось, чуть задержи взгляд и уже не сможешь его отвести. Нет, не простой костюм приобрела Марисабель в дальних странствиях, очень даже непростой. И плащ порой, словно одушевленный, подрагивает "вороновым крылом" хотя сама хозяйка застыла, уподобившись немому хладному изваянию, ожидая, когда ее проведут к генералу. И перо на шляпе слишком подозрительно клонится к шее ближайшего гвардейца — ласкаясь, маня прикоснуться к густой нежной бахроме, и скрывая в себе хищный стержень ядовитого стрекала.

А ее доспех? Не всякий императорский кузнец может похвастать, что способен сотворить подобное. Вензеля по кирасе бегут словно живые, вьются-извиваются, будто сами собой складываются в непонятные значки, давно забытые буквы истинной силы, что доступна сегодня лишь немногим избранным. Наверное, и те, кто мог сотворить такие латы, не сразу решился бы начать эту работу. Платят за нее и тот кто принимает заказ, и уж точно тот, кто его выполнит. Слишком живыми и самостоятельными они получаются — тело спасут, а вот душу… душу, как раз, могут и погубить.

Офицеры, повстречавшие Марисабель в коридорах штаба Морина, когда она проходила с докладом, сразу отметили странности в облике и манере поведения вернувшегося из дальнего похода агента. Кто-то потихоньку отдал приказ подтянуть в потайные коридоры для охраны еще десяток или два бойцов. Боевое искусство очаровательного адъютанта успело стать среди штабистов притчей во языцех. И хотя подозревать ее в открытую никто пока не собирался, мало кто из посвященных посчитал лишними дополнительные меры предосторожности. Уже были прецеденты когда, казалось бы, с младых ногтей проверенный и верный человек, внезапно словно сходил с ума.