Галстук для моли - [33]
Я нервно достал четки, которые машинально вертел в пальцах, и, натыкаясь на дефектную бусину, еще больше бесился. Положил их на подоконник и потянулся к полупустому стакану с водой, забытому тут еще днем. Залпом выпил и вздохнул.
Увы, моралистом тут был не только Макс. Меня самого словно раскололо на две части, притом одна принадлежала агенту и человеку бизнеса, заверяя, что в работе все средства хороши, а вторая нашептывала, что не настолько же.
И это как минимум неспортивно добиваться своих целей, оставаясь за спиной хрупкой женщины. А как максимум настолько отвратительно выглядит, что мне впервые за долгое время хочется выпить. А еще почему-то хочется выйти и уточнить у Рыбкиной, точно ли она не позволила Давиду ничего лишнего?
Глава 18
/Ульяна Рыбкина/
Я смотрела на удаляющуюся широкую спину начальства и с трудом сдерживала порыв чем-то в нее запустить. Да, это совершенно иррационально, не логично, но внутренняя злость кипела и требовала выхода.
Нервно сжав кулаки, я с размаху плюхнулась на диван, стягивая на груди полы халата. Несколько секунд тупо смотрела на махровую ткань, а мой все еще заторможенный после недавних событий мозг старался собрать логическую цепочку, в конце которой его что-то не на шутку тревожило.
Халат-вода-ванная-вентиляция… дневник!
Подорвавшись с места, я метнулась доставать свою прелесть, на бегу вознося молитвы всем известным мне богам, чтобы дневничок оказался на месте. Нащупав в узкой трубе корешок тетради, я облегченно выдохнула и прижала ее к груди.
Вернувшись в комнату, расстелила постель и даже легла. Но мандраж никак не желал проходить, а броуновское движение мысли улечься, потому ладошки сами потянулись к писанине. Жестом фокусника открыла дневник на чистой странице, и с крайне одухотворенным видом приложив кончик ручки к губам, попыталась кратенько сформулировать впечатления от сегодняшнего дня.
“Итак, главная новость на данный момент – мамины мечты временами все же сбываются! Я действительно встретила кошерного мужика с прицелом на семью и ярким интересом к моей персоне. Все было просто отлично: романтика, прогулка по берегу моря, интересная беседа. Но вот огонька не случилось…
Сегодня с треском рухнула теория, в которую я верила большую часть своей жизни: если появится приятный интересный мужчина, то я буду ему хотя бы симпатизировать. Фиалковость настроений Давида откровенно настораживает, плюс я под его запросы не подхожу. Да и вообще, я ушла из фирмы Коршунова, чтобы получить больше воли и наконец-то построить карьеру. А продюсер, похоже, забрасывает удочку на тему борщей и латекса, что с моими жизненными планами никак не пересекается.”
Представив себе семейную жизнь с правильным до зубовного скрежета Фельдманом, я содрогнулась. Следующей картинкой в визуальном ряду было знакомство с еврейской мамой. А о них столько баек сложено, что если хотя бы часть пра-а-авда…
“Зато огонек в итоге случился там, где не ждали. После возвращения в номер Несмеяна набросился на меня с претензиями, а потом и просто набросился. Но после страстных поцелуев, прерванных появлением Макса, Малкин с выражением лица святого, искушаемого демоницей, заявил, что все это состояние аффекта от усталости, а не его добровольные действия. Вывод? Трус и страус! Противный, скучный тип!”
– Вредная трудоголичная сволочь, – вслух процедила я, записывая последний сомнительный “комплимент” в адрес начальства.
Впрочем, почти сразу с опаской огляделась: не торопится ли оная сволочь выпрыгивать из спальни? К новой встрече лицом к лицу я была не готова.
Мысли гладко ложились на бумагу.
Если честно, трус Александр или не трус, но зерно истины в его словах есть. Как могли измениться наши отношения после поцелуя?
Первый вариант сказочный. Несмеяна внезапно замечает, что не все в этом мире настолько хреново и не вся жизнь состоит из работы. С ходу влюбляется в меня и тащит по возвращении в ЗАГС.
Версия была бредовая даже для моей фантазии, потому я перешла к варианту второму. Грустному и реалистичному.
Ну, случилось бы у нас все… и что? Он бы заявил мне, что это ничего не значит, наутро и, возможно, уволил бы по возвращении, так как Малкину не нужно под носом настолько яркое напоминание о собственном несовершенстве. А то у нас же сотрудники бесполые существа, да-да.
Закончив плакаться о сложных отношениях с мужчинами и начальством, которое – вот открытие – тоже мужчина, я спрятала дневник в одно из отделений чемодана под кодовым замком и со спокойной душой улеглась спать.
Утром меня разбудил шум воды. Я резко села и на автомате потянулась к телефону. Неужели будильник не сработал?!
Но нет, до звонка оставалось еще десять минут, так что это не я засоня, а Малкин – ранняя пташка.
Звуки стихли, а через несколько секунд на пороге нарисовался до отвращения бодрый и спокойный Александр Сергеевич.
– Доброе утро, Ульяна Михайловна.
В этом “Ульяна Михайловна” было столько официоза и предупреждения о том, что надо соблюдать дистанцию, что мне поневоле захотелось вытянуться в струнку. Не дожидаясь ответа, Малкин прошествовал мимо, обдавая свежим запахом своего чертового чрезвычайно вкусного одеколона. Громко хлопнувшая за его спиной дверь малость меня отрезвила, и я на выдохе с нажимом провела ладонями по лицу, а после усилием воли соскребла тельце с кровати и отправила в душ.
Алисии очень нужны работа и деньги, ведь на кону стоит жизнь младшей сестренки. Судьба предоставляет ей такую возможность, но для этого придется переступить через свою честь и достоинство. Растоптать гордость, отдать тело и невинность мужчине, которому она нужна лишь для удовлетворения его прихотей… Вот только это ли одно необходимо Томасу Матисону? Содержит нецензурную брань.
– Смирись, – шептал голос разума при первой встрече с Ним. – Покорись! – настаивал единственный родной человек, услышав страх в моем голосе. – Отдайся! – сказал Он, холодно усмехнувшись. Я думала, что еду за спасением, но получила нечто совсем иное: чудовищное предложение, от которого нельзя отказаться.
Бывает так, что даже хорошим девочкам сносит крышу. Так произошло и со мной. Я – Эмма, и мне стыдно. Вчера – лучшая на курсе, гордость отца, сегодня я проснулась в постели с незнакомцем, с обручальным кольцом на пальце. Как это случилось?! И почему он отказывается развестись, предлагая некую "сделку века"? Я решительно против! Но он умеет убеждать… В книге присутствует нецензурная брань!
«Стон и шепот» – остросюжетный любовный роман Стеллы Грей. Когда Руслан Коршунов впервые услышал ее стон, у него снесло крышу. Он захотел Еву себе, как игрушку, постельное развлечение на несколько раз. Когда она шепотом молила о помощи, на зов явился только он, но не для того, чтобы отпустить… Есть ли шанс у похищенной девушки сбежать от чудовища, который заявляет, что он ее спаситель? И что ему нужно от птички, которая никогда не сможет петь? Внимание! Содержит нецензурную брань.
В моей жизни все пошло наперекосяк буквально с рождения. Моя мать назвала меня в честь принцессы из мультика. Сисси. Почему не Белль? Не Жасмин? Не Аврора, на худой конец. Сисси! Наверное, именно поэтому для рабочего псевдонима я выбрала тяжеловесное «леди Моргана» – черная ведьма в шестом поколении, мастер магии вуду, травница, друидка, хиромантка, медиум… можно продолжать до бесконечности и закончить одним словом: шарлатанка! Вот только все мои способности не помогут против родственников фиктивного жениха, армии его бывших подружек и японской мафии.
Я не могу выбросить ее из головы. Сладкая, близкая и такая недоступная. Если бы не кольцо на ее пальце и моя должность, давно бы нашел способ затащить в свою постель. Она мое наваждение, моя слабость, и сегодня она сама пришла отдать над собою власть. Мое имя Фелисити Томпсон, у меня через месяц свадьба с самым замечательным парнем на свете. Но из-за проблем сестры я попала в крупные неприятности и теперь вынуждена расплачиваться по ее долгам. Делать все, лишь бы она не попала за решетку. Какую цену мне придется заплатить за ее ошибку, решать самому жестокому мужчине, которого я только знаю.
Киноактер — звезда первой величины и молодая преуспевающая киносценаристка впервые встречаются на съемочной площадке, но до этого она столько раз видела его на экране, что успела по уши влюбиться. Собственно, и главного героя своего нового фильма Лейн Денхэм писала с синеглазого неотразимого Фергюса Ханна, о котором, разумеется, знала из кинофильмов с его участием и из прессы.Но он оказался совершенно другим, тонким, чутким, мужественным и заботливым, не похожим на созданный падкими на сенсации журналистами расхожий образ сердцееда и ловеласа.Впрочем, вблизи свет кинозвезды совершенно ослепил ее, и юной Лейн приходится многое пересмотреть в себе и в своем взгляде на мир, прежде чем она привыкает открыто, не отводя глаз, смотреть на возлюбленного.
1913 год, Австро-Венгерская империя. В Вене арестована шайка «Стервятников» — мародеров, осквернителей могил. Но одной преступнице удалось остаться на свободе…
Случайная встреча с военным летчиком круто меняет жизнь юной Муси Берестовой. Любовь с первого взгляда поражает обоих, как удар молнии, они не в силах противиться влечению. Но Вадим женат, и разлука неизбежна. Проходит много лет, а Муся все вспоминает о своем принце, любит и ненавидит его. И, только встретив другого человека, она понимает, что может полюбить снова. И в этот момент Вадим вновь появляется в ее жизни. Перед Мусей встает неразрешимая задача — ей надо сделать свой выбор…
Уже более десяти лет блестящими романами Фионы Уокер зачитываются во всем мире. «Поцелуй навылет» дает рецепт молодым женщинам, как приручить притягательного сердцееда.
Обесчещенная Сесилия бежит из разрушенного войной Рима, чтобы в далекой Америке познать радость любви и боль потерь. Иная судьба у ее дочери — красавицы Джины, жизнь которой полна интриг и необузданных страстей. Но, возможно, юной Скарлетт, внучке Сесилии, удастся разорвать порочный круг обмана и ненависти, омрачивших судьбы ее матери и бабки…
Дни высокой моды в Париже и Каннский кинофестиваль, шумные бродвейские премьеры и элитарные мужские клубы Лондона — такова каждодневная реальность для блестящей молодой журналистки Кейт Кеннеди, своими силами выбившейся "из низов". Но ничто в этом мире не дается легко — Кейт постепенно засасывает трясина изощренных интриг, царящих в мире прессы, а за каждый миг счастья в объятиях возлюбленного ей приходится платить неделями страданий и неуверенности…