Галина Уланова - [76]
В 1947 году Вечеслова посвятила Галине Сергеевне строки:
Сказано сильно и неоднозначно.
В середине сезона, 23 января 1931 года, в ГАТОБе прошел вечер Марины Семеновой, впервые приехавшей в родной театр в качестве гастролерши. Та, которой поклонялся весь Ленинград, обескуражила.
Еще не так давно, к пятилетию окончания хореографического училища, Любовь Дмитриевна Блок сочинила дифирамб «дорогой Марине Тимофеевне», в котором назвала ее «гениальным художником». И вот теперь Любовь Дмитриевна вынуждена была констатировать: «Марина потолстела, особенно руки… В танце всё меняет, упрощает, делает взамен какие-то неопределенности… Рисунка никакого… Всё мазала, остановки не достаивала, темп не удался… Чудные ее пуанты уже не чувствуются совсем… Неужели Марина станет реалистичкой москвичкой?»
От Гали не ускользнули огрехи семеновского выступления. Вот что значит работать спустя рукава. А тут еще упорно говорили о начавшемся романе Марины с заместителем народного комиссара иностранных дел СССР Львом Караханом. Правда, преданный ленинец был женат на актрисе Вере Дженеевой, воспитывал двух малолетних детей и еще сына от первого брака. Но своевольная Семенова презирала моральные тормоза, когда речь шла о ее «личном». И почему балетные этуали с таким упорством устремлялись к пылающим партийным сердцам, рискуя опалить крылышки? Впрочем, как говорили Ильф и Петров, «мало любить советскую власть — надо, чтобы она тебя полюбила».
Двадцать шестого октября 1930 года состоялась премьера трехактного «Золотого века». Люди, близкие к театру, с уверенностью утверждали, что к новому балету приложим эпитет «советский», а по сравнению с «Красным маком» он ушел на несколько шагов вперед.
Первым балетом Дмитрия Шостаковича была «Динамиа-да». Однако, по единогласному мнению художественного совета театра, сценарий нуждался в значительных переделках. Этим занялась особая комиссия из постановщиков и членов худсовета под руководством театрального художника Владимира Борисковича. Так родился спектакль с мифологемным названием «Золотой век».
Шостакович продемонстрировал «общественникам» и специалистам музыку первого акта. Те пришли в восхищение. Дирижер А. В. Гаук отметил ее «глубокую театральность» в сочетании с «элементами симфонизма», позволяющими «внутри себя развертывать подлинно театральное действие и сюжет», назвал ее воплощением нового стиля «хореографической агитки».
Молодые хореографы Василий Вайнонен, Леонид Якобсон и Владимир Чеснаков с бесшабашной смелостью взялись за постановку. «Сводить» весь материал впервые доверили режиссеру музыкального театра, ученику Мейерхольда Эммануилу Каплану. Репертком не скрывал «ополитизированных» требований к готовящейся премьере: с помощью не только танцевальных, но и драматически осмысленных средств «заострить и уточнить» борьбу социалистического мира с буржуазным, причем последний подать в гротесковом виде.
Оформляла «Золотой век» Валентина Ходасевич. Для нее это тоже была первая работа на большой сцене. Она изобрела броскую сценографию — под стать безудержной музыке Шостаковича: «Я много придумала декоративных трюков. Последний акт изображал мюзик-холл в Париже. Я сделала проволочные смешные фигуры очень толстых, очень тонких, коротеньких и высоченных мужчин и женщин, одела их ультрамодно, и с ними танцевали живые актеры. Это было необычайно смешно».
На открытии выставки Валентины Михайловны в Москве на Гоголевском бульваре весной 1978 года Уланова долго стояла у афиши «Золотого века», вчитываясь в имена исполнителей, среди которых нашла и себя — в партии Западной комсомолки, и вспоминала:
«Это был экспериментальный спектакль. В ту пору пробы шли в самых разных направлениях, многим хотелось отойти от чистой классики. Молодая и нетерпеливая атмосфера репетиций сохранилась и на спектакле, кипевшем спортивным праздничным задором. Шел третий год после окончания мною Ленинградской хореографической школы — и я была увлечена поиском нового.
Музыка никогда сразу не становилась моим привычным языком, потому что ее нужно понять, а понять сразу невозможно. Так случилось и в пору премьеры «Золотого века» — непривычными были ритмы, интонации. А ведь артист балета всегда отсчитывает такты, когда учит новую партию. И только потом музыка постепенно становится его второй натурой».
Сюжет «Золотого века» строился не только по испытанным шаблонам балетной мелодрамы, но и по штампам советской кинематографической утопии. «Спектакль был очень злободневен. Советские люди, комсомольцы попадали на запад. Был там и негритянский вопрос. Моя Комсомолка была спортсменкой и правильной девушкой, очень энергичной. Для своего времени этот спектакль был правомочен», — говорила Уланова. Западная комсомолка появлялась в самые ответственные моменты и лихо расправлялась с «неверными» соотечественниками: то давала звонкую пощечину подкупленному фашистами судье, то исполняла сложнейший акробатический этюд с четырьмя кавалерами (привет классике!), то разоблачала фашиста, посмевшего притворяться капитаном советской футбольной команды в шоу Мюзик-холла, — короче говоря, была третейским судьей на капиталистическом празднике жизни. Галя хотя и танцевала положительную героиню, но делала это с оттенком закордонного шика. Словом, несоветский советский персонаж.
Имя князя Дмитрия Ивановича Шаховского (1861–1939) было широко известно в общественных кругах России рубежа XIX–XX веков. Потомок Рюриковичей, сын боевого гвардейского генерала, внук декабриста, он являлся видным деятелем земского самоуправления, одним из создателей и лидером кадетской партии, депутатом и секретарем Первой Государственной думы, министром Временного правительства, а в годы гражданской войны — активным участником борьбы с большевиками. Д. И. Шаховской — духовный вдохновитель Братства «Приютино», в которое входили замечательные представители русской либеральной интеллигенции — В. И. Вернадский, Ф.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Паша Ангелина — первая в стране женщина, овладевшая искусством вождения трактора. Образ человека нового коммунистического облика тепло и точно нарисован в книге Аркадия Славутского. Написанная простым, ясным языком, без вычурности, она воссоздает подлинную правду о горестях, бедах, подвигах, исканиях, думах и радостях Паши Ангелиной.
Впервые в серии «Жизнь замечательных людей» выходит жизнеописание одного из величайших святых Русской православной церкви — преподобного Серафима Саровского. Его народное почитание еще при жизни достигло неимоверных высот, почитание подвижника в современном мире поразительно — иконы старца не редкость в католических и протестантских храмах по всему миру. Об авторе книги можно по праву сказать: «Он продлил земную жизнь святого Серафима». Именно его исследования поставили точку в давнем споре историков — в каком году родился Прохор Мошнин, в монашестве Серафим.
Книга к. т. н. Евгения Миронова «Чернобыль: необъявленная война» — документально-художественное исследование трагических событий 20-летней давности. В этой книге автор рассматривает все основные этапы, связанные с чернобыльской катастрофой: причины аварии, события первых двадцати дней с момента взрыва, строительство «саркофага», над разрушенным четвертым блоком, судьбу Припяти, проблемы дезактивации и захоронения радиоактивных отходов, роль армии на Чернобыльской войне и ликвидаторов, работавших в тридцатикилометровой зоне. Автор, активный участник описываемых событий, рассуждает о приоритетах, выбранных в качестве основных при проведении работ по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.