Галина Уланова - [213]

Четвертого ноября все вернулись в Москву. Прямо с аэропорта «Внуково» радио транслировало выступления Чулаки и Улановой. Поклонники балерины говорили, что наконец-то схлынуло «высокое напряжение», под которым они находились больше месяца.

В «Советской культуре» сразу же вышло четыре статьи о гастролях — Улановой, Файера, Чулаки и Питера Бринсона. Галина Волчек собралась снимать документальный фильм о лондонских успехах «Большого балета». В 1957 году в Англии вышла книга Мэри Кларк «Шесть великих танцовщиков мира»: Уланову она поставила в один ряд с Тальони, Павловой, Карсавиной, Нижинским и Фонтейн.

Семнадцатого ноября Уланова впервые после возвращения из Лондона танцевала в Большом театре. Давали «Жизель». Переполненный зал кипел от нетерпения. Наконец балерина выпорхнула из домика… И началась овация, которая не прекращалась весь первый акт. В середине второго Уланова вскрикнула и упала навзничь. Занавес закрылся. Через некоторое время объявили, что Галина Сергеевна просит ее простить — из-за небольшого растяжения она не может танцевать, и спектакль продолжит Раиса Стручкова.

Многие из зрительного зала переместились к артистическому подъезду. Вышли Завадский и Корень и объяснили, что от переутомления после лондонских гастролей порвалась связка.

Пятнадцатого января 1957 года в «Известиях» был напечатан список кандидатов на награждение возрожденной Ленинской премией в области литературы и искусства, куда вошло имя Улановой — «за создание образов Джульетты, Золушки и Жизели». К 26 февраля из восьмидесяти претендентов Комитет по Ленинским премиям отобрал для дальнейшего обсуждения 18 человек, в том числе и Галину Сергеевну — с формулировкой «за выдающиеся достижения в области балетного искусства».

В апреле Уланова была удостоена Ленинской премии.

А месяцем ранее она впервые после травмы вышла на сцену, чтобы станцевать сотый спектакль «Ромео и Джульетта». К событию готовились с государственным размахом. В театре присутствовали руководители правительств СССР и Венгрии. Публика в партере и бенуаре была особая — «весь цвет Москвы». После спектакля открыли занавес, вынесли большую корзину цветов. «Овации продолжались долго, градом летели букетики подснежников и мимоз. Эти первые весенние цветы, пронесенные в сумочках и карманах, особенно трогательны в такую стужу», — записала в дневнике научный сотрудник одного из столичных НИИ Людмила Вейден.

Спектакль к юбилейному показу успел обрасти своими традициями. Например, знаменитый тенор И. С. Козловский появлялся в директорской ложе только в середине спектакля. Как-то раз Юрий Жданов спросил у певца о причине его присутствия именно на третьем акте. Тот ответил: «Люблю мятущуюся душу Джульетты, люблю вас в «Мантуе».

Да, сезон 1956/57 года был для Улановой как никогда богат событиями. Помимо гастролей в Лондоне она на родной сцене пять раз танцевала Джульетту, столько же Жизель. А летом возглавляла международное жюри балетного конкурса, который проходил в Москве в рамках VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов.

После этих триумфов время ее творческой жизни начало обратный отсчет. Сколько еще осталось — сезон? два? Премьер больше не предвиделось, зато из-за плотного гастрольного графика некогда было толком распаковать чемоданы.

Двадцать пятого мая 1958 года балетная труппа в сопровождении «художественно-руководящих» товарищей отправилась на десять недель в Париж, Брюссель, Мюнхен и Гамбург. Большой театр вез «Ромео и Джульетту», «Лебединое озеро», «Жизель», «Мирандолину» и две большие концертные программы с отдельными номерами, фрагментами из балета «Шурале», сценой «Вальпургиева ночь» из оперы «Фауст» и картиной «Сон» из «Красного цветка».

На вершине огромной гастрольной «пирамиды» из 150 человек недосягаемо сияло имя Галины Сергеевны. Директор театра Михаил Чулаки, давая интервью корреспонденту «Известий», четко расставил всех по ранжиру: «Из балерин я назову в первую очередь Галину Уланову, Ольгу Лепешинскую, Раису Стручкову; из танцоров Юрия Кондратова, Владимира Преображенского, Юрия Жданова, Александра Лапаури…»

Первыми встречающими советских артистов в аэропорту «Ле-Бурже» были их коллеги из Гранд-опера, которые на тех же Ту-104 вылетали на гастроли в Москву. Прямо в аэропорту французы устроили дружеский фуршет.

Выступления в Гранд-опера длились с 30 мая по 16 июня. Открыл гастроли спектакль «Ромео и Джульетта» с Улановой. Она признавалась, что тогда в четвертый — и последний — раз пережила неописуемое волнение. Так же, как на первом выступлении в Мариинке, на дебюте в Большом театре и в Ковент-Гарден, ей хотелось всё бросить и бежать, мечталось о каком-нибудь катаклизме, лишь бы не выходить на сцену. К счастью, всё закончилось благополучно. Парижане, по их признанию, «смотрели на страстную, страдающую, волнующую Джульетту — Уланову глазами Ромео», а после «Жизели» призадумались, почему «такое замечательное произведение искусства могло быть обеднено в той стране, где оно было создано, и сохранило в другой стране всю свою свежесть и прелесть».

В Париже, как и в Лондоне, феноменальное искусство Улановой оказалось вне критики — в отличие от спектаклей в целом: постановки сочли «мюзик-холльными», натуралистичными, отставшими на десятилетие от новейших достижений западной хореографии. Советские деятели культуры окрестили подобные выпады «холодной войной» против советского балета. Обе стороны остались при своем мнении.