Галина Уланова - [159]
Об упомянутом Владимире Канделаки, ведущем певце Московского музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, Уланова вспоминала:
«В «Бахчисарайском фонтане», который я танцевала в годы войны в Алма-Ате, было вот что интересно. Балет Захарова был поставлен кем-то другим, и мне пришлось всем партнерам показывать их партии. И в роли Гирея несколько раз выступил Володя Канделаки. Как-то он мне сказал:
— Знаете, мне хотелось бы играть Гирея.
— Ну что же, давайте попробуем, — согласилась я, мне все равно нужно было учить с кем-то эту роль.
И он с таким удовольствием репетировал и танцевал эту партию. Конечно, чисто технические поддержки мы заменяли более легкими, но сцена в общем не пострадала, был найден какой-то альянс, компромисс. Это был интересный спектакль, и Канделаки был очень красивый эластичный Гирей».
В Алма-Ате Галя подселилась к мужу и свекрови, занимавшим номер в гостинице «Дом делегатов»[23], поблизости от Театра имени Абая. Лидия Сарынова, ученица местного хореографического училища, оставила описание спартанской обстановки комнаты. Ничего, кроме самого необходимого: железная кровать, покрытая суконным одеялом, веревка с сушившимися балетными туфлями и репетиционными туниками. Скромный вид хозяйки в домашнем халатике завершал аскетическую картину.
Однажды в гостиницу к Улановой и Завадскому ввалился А. Н. Толстой — с женой и без копейки.
— Кормите чем хотите, мы голодные, — заявил он. Галина Сергеевна вспоминала:
«Еды было совсем мало, но как весело жарили мы что-то на керосинке, а потом с каким аппетитом всё уничтожили! В другой раз Алексей Николаевич должен был читать артистам драматического театра одну из своих ранних комедий «Нечистая сила». Его укусила какая-то ядовитая муха, и он зашел ко мне с распухшим носом. Но Толстой и мысли не мог допустить, чтобы чтение было отменено, чтобы он подвел людей или просто заставил себя ждать. Надо было видеть, как издевался он над своим обезображенным лицом, как вышучивал боль и не только не жаловался, но старался обрисовать происшествие в самом юмористическом свете, хотя смеяться было нечему!.. Но таково было свойство его натуры».
На казахской сцене Уланова дебютировала 18 июня 1942 года в «Бахчисарайском фонтане». Она вспоминала:
«В Алма-Ате я работала в полную силу, танцевала дважды в неделю. Я восстановила «Жизель» полностью. «Фонтан» там шел, я подделывала, а вот «Лебединое» мне… пришлось возобновить… Труппа там была собрана из артистов почти всех городов — Киева, Минска, Одессы, Львова.
Когда я делала «Жизель», мне казалось, что кроме своей партии я ничего не помню. «Ничего подобного, — говорят мне. — Начнете вспоминать и за всех всё вспомните». И действительно, я всё вспомнила, мне было самой очень интересно. Я показывала партии артистам и была и Матерью, и Герцогом, и Лесничим, и Миртой, и кем угодно. И даже кордебалет, движений которого, думала, совсем не знаю, я вспомнила. Всё показала, ну, может быть, за исключением каких-нибудь деталей, которые я старалась сделать близкими к оригиналу».
Пятнадцатого июля 1942 года в 17 часов Всесоюзное радио транслировало передачу «Гастроли Галины Улановой», подготовленную Николаем Ставрогиным. В ней речь шла о «центральных фигурах двух балетов, в которых алма-атинскому зрителю посчастливилось увидеть талантливейшую советскую балерину», — Марии и Одетте. Из репродукторов лились ставшие общим местом слова об улановских «чарующей красоте» и «неувядаемой романтичности», «многокрасочности блестящего таланта», «предельной пластике легких воздушных движений», «волнующей выразительности жестов», «тонкой поэтичности». В передаче упоминался постановщик «Лебединого озера» Ю. П. Ковалёв. Он, выпускник вечернего отделения Ленинградского хореографического училища, с 1936 года был балетмейстером и ведущим танцовщиком Театра имени Абая и в 1940-м перенес на алма-атинскую сцену вагановскую редакцию балета Чайковского. Получается, что Уланова в 1942 году не «возобновила» спектакль, а создала собственную версию.
В финале передачи звучали слова: «К изумительному дарованию Галины Улановой вполне применимы замечательные слова Льва Толстого, сказанные им по поводу одной из картин гениального русского художника Ильи Репина: «Мастерство такое, что не видать мастерства».
Премьер казахского балета Булат Аюханов говорил, что Уланова породила в Алма-Ате зрительскую культуру восприятия балета: «Балет — это всё-таки епархия европейская… Я поступил в Алма-Атинский музыкально-хореографический комбинат в 1946 году, когда были еще свежи воспоминания педагогов о балерине. Конечно, мне, как ребенку, было интересно — Уланова, Уланова! Я состоялся благодаря Галине Сергеевне».
Война собрала в Алма-Ате почти весь цвет русской интеллигенции. Переселение, пусть даже всего на несколько лет, лучших представителей отечественного искусства невероятно подхлестнуло казахскую культуру. Но даже в сонме «великих и народных» Уланова стояла особняком. Спектакли с ее участием неизменно шли с аншлагом, и к зданию театра иногда приходилось отправлять конную милицию.
Имя князя Дмитрия Ивановича Шаховского (1861–1939) было широко известно в общественных кругах России рубежа XIX–XX веков. Потомок Рюриковичей, сын боевого гвардейского генерала, внук декабриста, он являлся видным деятелем земского самоуправления, одним из создателей и лидером кадетской партии, депутатом и секретарем Первой Государственной думы, министром Временного правительства, а в годы гражданской войны — активным участником борьбы с большевиками. Д. И. Шаховской — духовный вдохновитель Братства «Приютино», в которое входили замечательные представители русской либеральной интеллигенции — В. И. Вернадский, Ф.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Паша Ангелина — первая в стране женщина, овладевшая искусством вождения трактора. Образ человека нового коммунистического облика тепло и точно нарисован в книге Аркадия Славутского. Написанная простым, ясным языком, без вычурности, она воссоздает подлинную правду о горестях, бедах, подвигах, исканиях, думах и радостях Паши Ангелиной.
Впервые в серии «Жизнь замечательных людей» выходит жизнеописание одного из величайших святых Русской православной церкви — преподобного Серафима Саровского. Его народное почитание еще при жизни достигло неимоверных высот, почитание подвижника в современном мире поразительно — иконы старца не редкость в католических и протестантских храмах по всему миру. Об авторе книги можно по праву сказать: «Он продлил земную жизнь святого Серафима». Именно его исследования поставили точку в давнем споре историков — в каком году родился Прохор Мошнин, в монашестве Серафим.
Книга к. т. н. Евгения Миронова «Чернобыль: необъявленная война» — документально-художественное исследование трагических событий 20-летней давности. В этой книге автор рассматривает все основные этапы, связанные с чернобыльской катастрофой: причины аварии, события первых двадцати дней с момента взрыва, строительство «саркофага», над разрушенным четвертым блоком, судьбу Припяти, проблемы дезактивации и захоронения радиоактивных отходов, роль армии на Чернобыльской войне и ликвидаторов, работавших в тридцатикилометровой зоне. Автор, активный участник описываемых событий, рассуждает о приоритетах, выбранных в качестве основных при проведении работ по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.