Галицко-Волынская Русь - [74]
На Руси, надо сказать, хорошо знали об усилиях византийцев по обустройству дунайского пограничья и с готовностью относились к возможному переселению «в Греческую землю». Именно так, как представляется, следует понимать слова киевлян, адресованные возвращавшемуся в 1069 г. с польскими войсками Изяславу Ярославичу, намеревавшемуся расправиться с виновниками своего изгнания: горожане предупреждают князя, что, если он не откажется от своих намерений, то «зажегше град свой, ступим въ Гречьску землю»[1037]. С этим известием следует сопоставить пророчество некоего волхва, помещенное в Повести временных лет под 1071 годом: «В си же времена приде волхвъ, прелщенъ бесомъ; пришедъ бо Кыеву глаголаше, сице поведая людемъ, яко на пятое лето Днепру потещи вспять и землямъ преступати на ина места, яко стати Гречьскы земли на Руской, а Русьскей на Гречьской, и прочимъ землямъ изменитися»[1038].
Нижнее Подунавье, куда грозились перебраться киевляне, воспринималось на Руси как «Греческая земля», на месте которой, по предсказанию волхва, должна «стать» «Русская земля», т. е. поселиться русские люди. Приходится признать, что это пророчество доморощенного оракула исполнилось, если, конечно, согласиться с локализацией летописной Берлади на Нижнем Дунае, а в берладниках видеть переселенцев из русских земель. Важным доказательством последнего служат слова владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского, которые он велел передать опальным Ростиславичам в 1174 г.: «"Не ходите в мое воли. Ты же, Рюриче, поиди въ Смолньскъ къ брату, во свою отчиноу" А Давиду рци: "А ты поиди въ Берладь, а в Руськои земли не велю ти быти"»[1039].
Как видим, Берладь, в понимании владимирского князя, лежала за пределами Русской земли. В то же время, хорошо известно свидетельство Слова о полку Игореве, дважды подчеркивающего, что во времена княжения Ярослава Осмомысла (т. е. во времена самого Ивана Берладника) Галицкая земля простиралась вплоть до Дуная: Ярослав княжил, «затворивъ Дунаю ворота», «суды рядя до Дуная»[1040]. Следовательно, и пределы Русской земли на Юго-Западе ограничивались нижним течением Дуная. Земли берладников, не подвластные русским князьям, где находили пристанище разного рода беглецы и изгнанники, «выгонцы», как выражается несколько позднее Галицко-Волынская летопись[1041], должны были лежать южнее, скорее всего, за противоположным дунайским берегом.
Объяснить наличие топонимов, созвучных названию Берладь в районе современного румынского города Бырлада, который по археологическим данным мог возникнуть только в золотоордынское время, не ранее второй половины ХIII в.[1042], можно, учитывая весьма распространенный в средневековье феномен переноса городов. Явления такого рода, когда в силу определенных причин один средневековый город приходил в упадок и полностью забрасывался жителями, а затем на новом месте возникал другой город, но с тем же названием, встречаются, например, в истории Молдавии (город Старый Орхей)[1043]. «Именно последнее наблюдение, — по признанию Р. А. Рабиновича, — подсказало мысль, что современный город Бырлад мог и не входить в летописную Берладь, а связан названием с прежним, другим местом локализации данного формирования»[1044]. Другие исследователи, в принципе признавая возможность переноса названий старых, заброшенных пунктов на новые поселения, отказываются допустить подобное в отношении Берлади: «… в данном случае эта версия не может быть принята на веру, так как у Бырлада, Галаца и Текуча не обнаружено никаких более древних предшественников»[1045].
Разрешение вопроса, как видим, требует новых аргументов. Мы не располагаем прямыми археологическими доказательствами существования древнего предшественника Бырлада, но твердо знаем (из сообщений древнерусских летописей) о существовании Берлади и берладников в середине XII в., причем летописная Берладь и ее обитатели помещались именно на Дунае, где находил пристанище и откуда начинал свой поход на Галич в 1159 г. «берладский князь» Иван Ростиславич. Что же касается феномена переноса городов, то подобные явления имели место не только в сопредельной Молдавии, они отмечаются и непосредственно на территории Галицкой земли. Речь идет о тех самых городах, которые фигурируют в летописи в связи с упомянутым походом Берладника на Галич — Ушице и Кучелмине.
Древнерусский город Ушица находился на месте современного села Старая Ушица Каменец-Подольского района Хмельницкой обл., впоследствии город был перенесен на новое место[1046]. Аналогичной участи, как представляется, подвергся и Кучелмин, о чем свидетельствует наличие нескольких населенных пунктов с созвучными названиями (с. Куча близ Ушицы, с. Кучурмик возле г. Снятии Ивано-Франковской обл.)[1047], расположенных в стороне от древнерусского городища[1048]. Главной причиной изменения местоположения Ушицы и Кучелмина следует признать их пограничное положение, близость к степи и связанные с этим опасности. Примерно в таком же положении пребывала и расположенная на Нижнем Дунае летописная Берладь, отдаленный русских анклав, вопрос о принадлежности которого к Галицкой земле требует отдельного рассмотрения.
