Галицко-Волынская Русь - [16]
К вопросу о соотношении основных общественных сил, «частей» или «элементов» в Галицком княжестве обращается в своей известной работе «Княжеская и докняжеская Русь» В. Б. Пассек. «Здесь боярство было полно крепости, силы и, господствуя под покровом своих князей над прочими составными частями, страшилось потерять это господство чрез вмешательство постороннего начала… Боярское начало, можно сказать, порабощало в Галиче все остальные начала и скопляло себе за счет сих последних несметные сокровища… Бояре со всей мощью поддерживали своих родовых князей и чрез них господствовали над землями Галицкими»[189].
В итоге историк делает соответствующий вывод о характере политической власти в Галицком княжестве: «Галицкое княжество по своему внутреннему составу… было по преимуществу княжество аристократическое, боярское»[190]. Отмеченное положение «обнаруживается» сразу после смерти последнего Ростиславича Владимира[191]. Рассуждая о причинах слабости галицкой общины, горожан, или «среднего элемента общества», В. Б. Пассек указывает на отсутствие единства и сплоченности в рядах противостоящей боярству части общества. Последняя «составляет единое только в цепи своей, а в действительности является разрозненной по городам и вступающей в противодействие робко, без мощи, между тем как бояре галицкие образуют собой одно целое и, как отдельное какое-нибудь общество, господствуют в землях Галицких»[192].
Важным достоинством работы Η. П. Дашкевича является стремление автора проследить за развитием общественной жизни в Червонной Руси на протяжении XII–ХIII вв., отметить происходящие здесь перемены и создать динамическую картину эволюции внутриобщинных отношений. «Первоначальный склад общественной жизни в Червонной Руси, — пишет историк, — не носил на себе никакого особенного отпечатка. Отношения между общественными элементами: князем, дружиной и общиной были те же, что и в остальной Руси. Бояре составляли непременную часть дружины, в которой они занимали только высшее место; дружина же едва ли была тесно связана с землей»[193].
Перемены начинаются в княжение Ярослава Осмомысла. Хотя при князе по-прежнему существует его собственная дружина, входившие в нее бояре, «верхний слой служилого сословия» «не чувствует себя более тесно связанным с князем и представляет нечто совершенно отдельное»[194]. Бояре приобретают «силу и авторитет» в отношениях с князем, несвойственные дружинникам, начинают «влиять» на князя, заставляя его совершать те или иные поступки. Это влияние подчас чрезвычайно возрастало, но никто на Руси никогда не помышлял об изменении формы правления в пользу боярской аристократии; «не думали о ней и галицкие бояре даже тогда, когда попытались удержать верховную власть в своих руках»[195].
С другой стороны, «высший класс галицкого служилого сословия» «присвоил себе и начал пользоваться теми правами, которыми в других областях пользовалась община, сам стал распоряжаться за галицкую общину»[196]. В силу того, что с середины и до конца XII в. в Галицкой земле правили князья одной династии, установилось единовластие, и княжеский стол переходил от отца к сыну, дружинники-бояре получили возможность укрепить свою связь с землей посредством получения в управление от князей городов и волостей, в которых они могли пребывать долгое время, так как после смерти князя-отца продолжали служить его сыну. «Вследствие всего этого "княжие мужи" сделались крепкими земле и получили в ней важное значение, ставши не только "княжими", но и "Галицкими" мужами»[197].
Η. П. Дашкевич отвергает распространенное среди историков мнение о влиянии на общественный строй Юго-Западной Руси аристократических порядков соседних стран, Польши и Венгрии, полагая, что галицкое боярство приобрело «особенное положение» «вследствие чисто местных условий»[198]. Продолжая линию взаимоотношений боярства и общины, ученый замечает, что, получив в стране первенствующее положение, дружинники-бояре «пользовались им не как лучшие члены общины, не разрывавшие с ней связи, а независимо от нее и даже в ущерб ей. Не смотря на то, они не встречали от нее сильного сопротивления, потому что она была рано подавлена в Галиче»[199].
В дальнейшем антагонизмы в отношениях бояр и общины еще больше усиливаются, и бояре становятся причиной бесчисленных бедствий, обрушившихся на простых людей: «Где должна решать что-нибудь сама страна, там всегда выступали на сцену бояре. Изредка только проглядывает в летописи народ как деятельная сила; он заявлял свой голос, когда налицо не было бояр. Бояре же в политике почти всегда действовали вопреки его благосостоянию. Они были виновниками большинства смут в стране… Они наводили иноземцев, которые — были мгновения — посягали даже на народную совесть. Этого мало: сами бояре не особенно церемонились с народом»[200].
Но полностью подавить и подчинить общину, так же, как и взять под полный контроль княжескую власть бояре были не в силах. «Ни один из состязавшихся элементов не одолевал, и, вследствие этого, борьба тянулась, не имея конца»[201]. Получив очевидные политические преимущества перед простым народом, в юридическом отношении боярство никак не обособилось от основной массы горожан и «не представляло из себя замкнутого сословия, доступ к этому званию не был загражден и простым людям»
