Галерея чувств - [26]

— Привет, милая.

Ага, понимаю, это он меня так называет, вспоминая наше не столь давнее прощание. Тогда я так и назвала его — милый. Он забирает мою сумку, вешая ее на крючок в прихожей, куда отправляется следом и мое пальто.

— Привет, — отвечаю я, нагибаясь, чтобы расстегнуть молнию сапог. При этом чуть сдвинулась вбок, чтобы не стоять, нагнувшись точно в приглашении перед ним, подставляя свой зад. Максим едва слышно хмыкает и проходит в комнату, я следую за ним.

— Нам нужно кое-что прояснить, — начинаю я с ходу, пока мысли не разлетелись в разные стороны. — Во-первых, я тебе не собачка, бегущая по первому зову. — Максим останавливается возле одного из столов, опирается на него и скрещивает на груди руки. Я жду, что он начнет возражать, что ничего подобного не имел ввиду, когда звал меня сюда, но он только выжидающе молчит. Немного прочистив горло, изо всех сил стараюсь говорить четко и уверенно, что бы он понял всю серьезность этого разговора. — Во-вторых, сегодня… сегодня, никакого секса! — выпаливаю я чуть более громко, чем хотела. Максим слегка хмурит брови и, чуть подавшись вперед ко мне, спрашивает:

— Есть еще в-третьих?

В голове начинают мелькать сотни мыслей, но ни одна не подходит. Совсем недавно я точно знала, что хочу сказать, но вот теперь все мысли как назло сбились в кучу, и никак не хотят выстраиваться в нужный мне ряд.

— Да, есть, — уже не так уверенно говорю я, медленно продвигаясь к дивану боком, как будто, если я развернусь и выпущу Макса из поля зрения, он может наброситься на меня и тогда… Понятия не имею, что тогда, но разговора может не получится.

— И что же это? — все так же спокойно, без какого либо выражения на лице, спрашивает Максим, так же медленно отрывается от стола, продвигаясь вслед за мной, точно хищник, следящий за своей жертвой. Пожалуй, в каком — то смысле так оно и есть.

— Эм, я хочу прочертить некоторые границы наших отношений, — это не совсем то, что я планировала сказать, но что-то очень близкое.

— Хорошо, я слушаю, — говорит он, и сама не знаю почему, но после этой фразы, я сразу расслабляюсь, и пусть он еще ничего от меня не услышал, но то, что он принимает во внимание мое мнение, действует успокаивающе. Я сажусь на диван, а Максим так и остается стоять, нависая надо мной из — за чего я снова начинаю нервничать.

— Может, сядешь, наконец? — раздраженно спрашиваю я, указывая в сторону дивана.

Легкая усмешка касается его губ, и вместо того чтобы сесть, как я его прошу, он выходит из комнаты. А я остаюсь сидеть и только удивленно хлопаю глазами. Не поняла, что это значит?

— Макс?

Он не отвечает, а возвращается с бокалом белого вина и протягивает его мне.

— Я думаю, тебе будет полезно. Ты немного нервничаешь, — говорит он, все так же слегка ухмыляясь. На что я смерила его взглядом, говорящим, что ничего подобного. Но бокал забираю и делаю первый глоток, затем второй. Поднимаю глаза на Максима, все так же стоящего надо мной, только теперь его лицо имеет вполне себе явное выражение. И это выражение явно читается в его глазах, слегка потемневших из — за расширившихся зрачков. Похоть. Желание. Я медленно сглатываю, и снова прошу его:

— Пожалуйста, сядь, не очень удобно разговаривать, когда над тобой вот так возвышаются.

Максим садится, вальяжно закидывая ногу на ногу, и кладет руку на спинку дивана, кивает головой:

— Так лучше?

— Намного, — делаю еще глоток. И чтобы еще потянуть время, пытаясь свои мысли сложить в нужный мне порядок, окидываю взглядом комнату. Многие вещи здесь передвинуты, а мольберты теперь девственно чисты. И только несколько перевернутых холстов все так же стоят лицом к стене.

— Так что там в-третьих, насчет границ? — напоминает мне Максим.

— Да, границы, — я снова поворачиваюсь к нему лицом и уже жалею, что решила говорить с ним вот так, глядя в его бездонные голубые глаза. Все, что мне сейчас хочется, это наброситься на него, снова окунуться в пучину одних только чувств, слышать его тяжелое дыхание, ощущать жар обнаженных тел. Я снова моргаю, чтобы прийти в себя, и продолжаю. — Поскольку любые отношения должны быть взаимовыгодными, то предлагаю следующий их вариант. В смысле отношений, — снова глоток вина, я старюсь, как можно более небрежно развалиться на диване, как это сделал Максим, но у меня не сразу получается. Устроившись с горем пополам, я решаю сосредоточить все свое внимание на ножке своего бокала, который верчу между пальцев. — Наши отношения остаются строго только между нами, никто не должен знать, что между нами что-то есть, — пожалуй, это одна из самых трудных границ, которую я озвучила, и я собой даже немного горжусь. — И я действительно хочу с твоей стороны некоторую помощь.

— Ты о своем задании? — спрашивает Макс, и я решаюсь поднять на него глаза.

— И да и нет.

— Неужели оно такое сложное? — удивляется он.

— Сложное оно для меня.

— Показывай, — махнув рукой, говорит Максим.

Я иду за сумкой и достаю листы с набросками задания. Протянув ему их, усаживаюсь снова рядом. Он хмуро рассматривает мои попытки выведения медуз из недр воды в небо и непонимающе смотрит на меня: