Галаор - [5]

Толпа рыцарей начинает медленное движение. Впереди – батальоны прекрасных быстрых собак с нежными глазами и мягкой шерстью.

Глухое, мощное, словно гул колоколов в ночи, донеслось издалека хрюканье кабана: наверняка уже пожирает свору, бегущую в авангарде. Охотники выстроились согласно стратегическому плану.

Ревущий смерч, сгусток пыли и бешенства – вот первое, что увидели дон Галаор, дон Оливерос и дон Брудонт, стоявшие на правом фланге: чудовище атаковало левый фланг, который держали тридцать семь сыновей короля Кальканта. Не сговариваясь, не обменявшись даже взглядом, все трое пришпорили коней и помчались в гущу битвы. Согласно плану, они должны были напасть на кабана сзади.

Никто не ожидал, что кабан с берегов Аутомедонта окажется таким огромным – дону Галаору он показался не меньше собора. Но двигалось чудовище при этом столь же грациозно и быстро, как гончая собака. Щетина его торчала, как копья, дыханием валил он могучие сосны. Жгли огнем маленькие бессмысленные глазки. Бледный, широко, по-детски раскрыв глаза, дон Галаор остановил коня. Дон Оливерос, ветеран сотни битв, подумал было, что дон Галаор собрался отступить, но тот хлестнул своего скакуна и снова с криком помчался вперед.

Левый фланг был застигнут врасплох, и к тому моменту все тридцать семь сыновей Кальканта, правителя Страны Тучных Полей, уже погибли – чудище кого пожрало, кого потоптало. Раненый зверь страшен вдвойне: взбешенный кабан бросался на врага с отчаянным упорством и был ловок и легок, как танцовщица.

Дон Фамонгомадан воспользовался тем, что чудище на миг повернулось к нему боком, и, изловчившись, вонзил ему между ребер копье. Но не смог вогнать его по рукоятку: копье сломалось, а всадник вместе с лошадью рухнули под ноги чудовищу. Дона Оливероса кабан сбил с коня ударом задней ноги. Дон Поло заставил чудовище повертеться: он скакал вокруг него на лошади и метал стрелы на персидский манер. Зверь вертелся волчком, но скакун дона Поло оказывался всякий раз проворнее.

И тут дон Брудонт, гигант с добродушной улыбкой, спешился и, размахивая мечом, бросился на кабана с криком: «Умри, тварь!». Как тисками зажал дон Брудонт шею кабана. Вокруг все замерли. Кабан отчаянно забил в воздухе передними ногами, потом упал на спину. Сцепившись, катались по земле дон Брудонт и кабан. Зверь, казалось, уже задыхался. И вот они замерли неподвижно.

Охотники собрались возле павших гигантов – битва закончилась. Но медленно, с трудом поднялся на ноги кабан. Охотники сплотили ряды, готовые биться дальше.

Однако зверь испустил страшный и громкий, как рев водопада, стон, развернулся и побежал прочь. Дон Брудонт, гигант с добродушной улыбкой, лежал мертвый, с переломленным позвоночником.

В молчании спешились охотники и окружили тело Брудонта. В некотором отдалении от них дон Фамонгомадан чистил свое черное оружие «осматривал своего могучего черного коня Сарданапала – не ранен ли. По расположению тел охотников и трупов лошадей и собак можно было восстановить траекторию движения разъяренного зверя.

Дон Хиль Осторожный предложил перенести охоту на следующее утро:

– Ночь уже опускается на землю, и следует позаботиться о раненых и убрать тела погибших, чтобы они не достались собакам и прочим хищникам. Чудовище далеко не убежит. Завтра мы отыщем его и отомстим за погибших товарищей.

Только собаки, неутомимые, забывчивые и веселые, как им и положено, прыгали, вертелись у всех под ногами и заливисто лаяли. Бойцы молчали, потупив взоры.

Печально тянулся караван с телами погибших. Никто из раненых не издавал ни стона. Казалось, это движется длинная похоронная процессия, а не охотники возвращаются домой.

Маскарадные костюмы

Потерпевшие поражение надеялись забыться в шумном веселье карнавала, но, едва вступив в город, они услышали крики, увидели толпы людей, в панике бегущих по улицам, и забыли о собственном горе и собственном позоре. Вскоре они узнали страшную новость, передававшуюся из уст в уста: «Спящая Брунильда, засушенная принцесса, похищена со своего пьедестала». Едва заслышав это, дон Фамонгомадан пришпорил черного Сарданапала и врезался в толпу, которая расступилась перед ним, как цветник расступается перед легким ветерком. Веселье карнавала было нарушено. Картонные гиганты переговаривались между собой на ходу:

– Что там происходит? – спрашивало яйцо размером с исповедальню у голубой луковицы.

– Понятия не имею, – отвечала та.

Записные острословы уже сложили по случаю несколько новых песенок, пополнив привычный карнавальный репертуар.

Той, чье сморщенное тельце —

Как сушеный виноград,

Разве нужен маскарадный прикрывающий наряд?

Не то кошка, не то мышка, не то жук, не то сова —

Ни к чему тебе, малышка, плащ и маску надевать!

Воины смешались с толпой. Они прислушивались к певцам и присматривались к танцорам. Не одна маска была сорвана и не один подозреваемый схвачен. Донья Аталона хлыстом с серебряной рукояткой отхлестала компанию из четырех весельчаков, которые, обнявшись, распевали куплеты про принцессу. Дон Хиль пропорол дыру в барабане.

С трудом пробивали себе дорогу охотники, двигавшиеся в сторону дворца. Дон Галаор и дон Оливерос скакали рядом. Всю долгую дорогу от поля битвы до города они вели неспешную беседу. Движение замедлялось еще и из-за того, что ехало слишком много повозок с ранеными и телами павших. К тому же воины подвергались оскорблениям со стороны веселящейся толпы. Цех плотников пародировал их процессию: все скорчили кислые рожи, а некоторые изобразили мертвецов, и их несли на руках товарищи по цеху и по забавам. Мясники изготовили из картона огромного кабана и изображали, как этот кабан нападает на них, а они трясутся от страха и в панике убегают. В соборе звонили колокола, и звон их, глубокий и чистый, перекрывал весь шум.