Галаор - [7]

Шрифт
Интервал

Стрела, пущенная в небо

Он мчался навстречу чудовищу. Ощущал напряженные мускулы коня. Лицо его холодил утренний воздух. Руку оттягивало копье.

Вдали горой щетины и мяса высился кабан – сопел, фыркал, бил о землю копытом. «В шею! В шею!» – донесся до него крик дона Оливероса, и он бросился в атаку.

Конь летел стрелой, и Галаор закричал от восторга, как кричал в детстве всякий раз, когда несильное течение реки несло его к небольшому водопаду. Он всегда завидовал стрелам, выпущенным в небо, – гармонии и обманчивой легкости их полета, их свободному падению. Галаор пришпорил коня и снова крикнул, заглушив фырканье и топот несущегося ему навстречу чудовища.

Он увидел огромную кабанью морду, белоснежные клыки, алый язык. Он опустил копье, прижался к шее коня, проскочил под кабаньей головой, снова поднял копье и вонзил его. Копье входило все глубже и глубже, и вот оно уже потащило за собой самого Галаора. Он подумал, что сейчас сам вонзится в кабана вместе с копьем, но тут он вылетел из седла, его залило темной и теплой волной, он вцепился в копье, закрыл глаза и с силой врезался во что-то очень твердое. Удар был страшный. Последний удар. После него не было ничего.

ОЛИВЕРОС: Мы в том месте, где ты убил кабана. Ты проспал девять часов. У тебя ничего не сломано, но не поднимайся, полежи так до утра. Сейчас дам тебе воды. Твой конь пал, тебе же очень повезло: ты слетел кабану на шею, и он, падая, не придавил тебя. Ты потерял копье: я не смог его вытащить – ты вонзил его слишком глубоко.

ГАЛАОР: Я должен был это сделать. В тот день, когда мы вышли на охоту все вместе, мне нужно было скакать в гущу битвы без остановки, пусть без пользы, но надо было скакать без остановки, а я остановился. Я должен был все исправить, должен был снова пережить и страх, и ярость. Я думаю, что вернул свое доброе имя.

ОЛИВЕРОС: Для тебя в той битве главное то, что твоя лошадь остановилась? Ты понимаешь, к чему это могло привести?

ГАЛАОР: Дело не во мне. Есть законы рыцарства, которые нельзя нарушать. Они такие же старые, как законы природы, они старше, чем луна. Меня научили всему. Сам же я обладаю лишь свободой пустельги, которая складывает крылья, и ее перья, внутренности, глаза и кости камнем падают вниз. Только тот, кто рожден рабом, может что-то делать или от чего-то отказываться, исходя лишь из своих насущных потребностей.

ОЛИВЕРОС: Ты полагаешь, Галаор, что всегда будешь следовать тому, чему тебя научили?

ГАЛАОР: Нет ничего, что не предусмотрено в канонах рыцарства. Я чувствую, что Брунильда совсем близко, я должен ее найти.

Курица

Бежит страус. Оторопевший Галаор кричит: «Гигантская курица! Гигантская курица! Бежим за ней!». Дон Оливерос смотрит на чудо с недоумением. Галаор, нетерпеливый охотник, хватается за лук и пришпоривает белого мула, который заменил его боевого коня, раздавленного кабаном. Бежит страус. Скачет за ним охотник. Копыта мула громко стучат по сухой земле, и она разлетается в белую пыль и припудривает яркие цветные доспехи принца Гаулы. Страус все еще впереди. Когда-то кузен дон Сиросарко, который вырос в Персии, а умер, утонув в снегах, из которых ему не дали выбраться тяжелые голубые доспехи, научил Галаора стрелять из лука на скаку. Медленно поднимает Галаор свой лук. Стрела пронзает шею страуса.

В тот момент, когда Галаор, радостно смеясь, осаживает мула, заставляя его встать на дыбы, сверху на него падает сеть. Затем следует рывок, и вот Галаор уже на земле.

Растерянный, выплевывая изо рта землю, Галаор чувствует, как его куда-то тащат. Он пытается приподнять голову и посмотреть, кто же пашет землю его телом. Вдруг сеть слетает с него, а у самого лица ударяет о землю конское копыто. Галаор поднимается. Рядом с ним дон Оливерос. Он ударом меча разрубил сеть и сейчас держит в руках обрывок веревки. Разъяренный Галаор тоже выхватывает меч и бежит к кустарнику, откуда сеть была брошена.

Его встречает спокойный взгляд. Тот, кто бросил сеть, не делает попытки ни убежать, ни защититься. Он не кажется напуганным. Он говорит:

– Мерзкий остгот, ты убил моего страуса.

Галаор не знает, что делать: он замер с занесенным мечом, готовый нанести удар. Потом медленно опускает руку: противник безоружен, на нем ни шлема, ни кольчуги. Только кожаные штаны, такая же куртка и красная шапка.

– А-а! Это вы, дон Неморосо! – узнает его Оливерос. – Примите мои глубочайшие извинения.

О приручении

НЕМОРОСО (указывая на Галаора): Дон Оливерос, кто этот безумный, этот убийца, истребитель всего чудесного?

ГАЛАОР (прерывая его): Нижайше просил бы вас выбирать выражения! Слова могут…

НЕМОРОСО: Молчи, ничтожество! Слова не воскресят моего страуса. Да и что ты знаешь о словах!

ГАЛАОР: Вы меня оскорбляете! Я… Да я умею читать и писать! Я не допущу…

НЕМОРОСО (кричит): Мой страус! О, мой страус! Квинтилий, верни мне моего страуса!

ГАЛАОР: Меня зовут Галаор из Гаулы.

НЕМОРОСО: А мне что за дело? Дон Оливерос, как же мне быть? Взгляните на эту добрую, эту прекрасную птицу с шелковистым блестящим оперением! Вот лежит она бездыханная по вине этого негодяя, бессовестного, бессердечного! Да он хищник, он хуже, чем шакал!


Рекомендуем почитать
Рондо

«Рондо» – это роман воспитания, но речь в нем идет не только о становлении человека, о его взрослении и постижении мира. Важное действующее лицо романа – это государство, система, проникающая в жизнь каждого, не щадящая никого.Судьба героя тесно переплетена с жизнью огромной страны, действие романа проходит через ключевые для ее истории события: смерть вождя, ХХ съезд, фестиваль молодежи, полет в космос… Казалось бы, время несется вперед, невозможно не замечать перемен, но становится ли легче дышать?Детские мечты о свободе от взрослых, о самостоятельной жизни, наконец, сбываются, но оказывается, что теперь все становится только сложнее – бесконечные собрания, необходимость вступления в партию, невозможность говорить вслух об очевидном – все это заполняет жизнь героя, не давая развернуться, отвлекая от главного.


Жизнь не Вопреки, а Благодаря…

Все события, описанные в данном пособии, происходили в действительности. Все герои абсолютно реальны. Не имело смысла их выдумывать, потому что очень часто Настоящие Герои – это обычные люди. Близкие, друзья, родные, знакомые. Мне говорили, что я справилась со своей болезнью, потому что я сильная. Нет. Я справилась, потому что сильной меня делала вера и поддержка людей. Я хочу одного: пусть эта прочитанная книга сделает вас чуточку сильнее.


Душечка-Завитушечка

"И когда он увидел как следует её шею и полные здоровые плечи, то всплеснул руками и проговорил: - Душечка!" А.П.Чехов "Душечка".


Розовый дельфин

Эта книга – история о любви как столкновения двух космосов. Розовый дельфин – биологическая редкость, но, тем не менее, встречающийся в реальности индивид. Дельфин-альбинос, увидеть которого, по поверью, означает скорую необыкновенную удачу. И, как при падении звезды, здесь тоже нужно загадывать желание, и оно несомненно должно исполниться.В основе сюжета безымянный мужчина и женщина по имени Алиса, которые в один прекрасный момент, 300 лет назад, оказались практически одни на целой планете (Земля), постепенно превращающейся в мертвый бетонный шарик.


Очень приятно, Ниагара. Том 1

Эта книга – сборник рассказов, объединенных одним персонажем, от лица которого и ведется повествование. Ниагара – вдумчивая, ироничная, чувствительная, наблюдательная, находчивая и творческая интеллектуалка. С ней невозможно соскучиться. Яркие, неповторимые, осязаемые образы героев. Неожиданные и авантюрные повороты событий. Живой и колоритный стиль повествования. Сюжеты, написанные самой жизнью.


Калейдоскоп

В книгу замечательного польского писателя Станислава Зелинского вошли рассказы, написанные им в 50—80-е годы. Мир, созданный воображением писателя, неуклюж, жесток и откровенно нелеп. Но он не возникает из ничего. Он дело рук населяющих его людей. Герои рассказов достаточно заурядны. Настораживает одно: их не удивляют те фантасмагорические и дикие происшествия, участниками или свидетелями которых они становятся. Рассказы наполнены горькими раздумьями над беспредельностью человеческой глупости и близорукости, порожденных забвением нравственных начал, безоглядным увлечением прогрессом, избавленным от уважения к человеку.