Галактика в огне - [27]

Тарвица и его воинов окутали облака пыли, поднятой взрывом, и несколько мгновений понадобилось для того, чтобы сенсоры доспехов подобрали подходящий режим и вернули бойцам возможность видеть происходящее в деталях.

Скоро и пыль осела, и Дети Императора оказались в самом сердце истваанского Экстрануса.

Тарвиц резко остановился. Он внезапно понял, что информация о сооружении, полученная перед боем, оказалась неверной.

Сооружение не являлось станцией связи, это был храм.

Лицо Торгаддона было пепельного цвета, кожа казалась жесткой, а вокруг горящего желтого глаза собрались морщины шрамов. В безгубом рту поблескивали острые металлические зубы, а в центре лица пролегли две глубокие раны. На виске была вырезана восьмиконечная звезда, и ее точная золотая копия украшала черные доспехи.

– Нет! – воскликнул Локен и попятился от этого ужасного призрака.

– Ты отступник, Локен, – прошипел Торгаддон. – Ты предатель.

Иссушающий ветер унес слова Торгаддона и дохнул в лицо Локена запахом гниющей плоти. Едва Гарвель вдохнул эти ядовитые миазмы, перед его мысленным взором встали видения разоренных, заброшенных земель, заваленных остовами проржавевших машин, словно скелетами вымерших чудовищ. На горизонте гигантским засохшим цветком высился город, а из его смятых и обгоревших лепестков поднималась колоссальная центральная башня, утыкавшаяся в тяжелые темные тучи.

Тучи и дым застилали солнце, и с небес доносился гулкий хохот Богов Тьмы. Никогда еще Локену не приходилось видеть картины такого всепоглощающего запустения, и ему захотелось закричать во весь голос.

Это неправда. Этого не может быть. Он не верит в призраков и видения.

Ярость придала ему сил. Он заставил себя отвести взор от умирающего мира и внезапно обнаружил себя летящим по Галактике от одной звезды к другой. Он видел, как взрываются солнца, и пылающее звездное вещество вытекает в бездну. Над ним нависла зловещая громада красной звезды, словно огромный, ужасный, жгучий глаз. Из этого глаза непрерывным потоком вылетали подобные титанам монстры и целые флотилии, заливающие Вселенную потоками крови.

Из кровавых рек поднялись языки бушующего пламени и стали уничтожать все на своем пути, оставляя лишь бесплодную, почерневшую пустыню.

Может, это видение безумного ада, куда попадают после смерти грешники? Локен припомнил красочные описания из «Хроник Урша», дикие фантазии, мрачные суеверия.

– Нет, – раздался голос Торгаддона, – это не галлюцинация сумасшедшего. Это будущее.

– Ты не Торгаддон! – закричал Локен, тряхнув головой, чтобы избавиться от свистящего шепота.

– Ты видел гибель Галактики.

Локен увидел Сынов Хоруса, охваченных неистовым безумием, изливавшимся из огненного глаза, одетых в черные доспехи и окруженных кривляющимися бесформенными существами. Он заметил Абаддона и самого Хоруса – огромного, черного как ночь гиганта, который крушил целые миры своими латными перчатками.

Это не могло быть будущим. Это какое-то искаженное, бредовое представление о будущем.

– Ты ошибаешься.

Видение объятой пламенем Галактики рассеялось, и Локен попытался зацепиться взглядом за что-то устойчивое, что могло бы уверить его в невозможности воплощения ужасной картины. Но он снова летел и падал, и образы перед внутренним взором расплывались, пока он не открыл глаза и не обнаружил, что находится в третьем зале Архива. Здесь, в окружении книг, которые упрощали Галактику до понятий формальной логики и оставляли безумие запертым в жестоком эпосе язычников, Гарвель на мгновение почувствовал себя в безопасности.

Но и здесь что-то было не так. Книги вокруг него загорались, истинные знания планомерно уничтожались, чтобы народ оставался в невежестве и не мог постичь истины. На полках не оставалось ничего, кроме огня и пепла, а едва Локен попытался спасти гибнущие книги, огонь перекинулся и на него. Он старался уберечь от пламени мудрость древних времен, но его руки покрылись волдырями и почернели, и плоть стала отваливаться от костей.

Музыка сфер. Механизм реальности, невидимый, но всеобъемлющий…

Едва пламя прогорало, как с выжженных мест на Локена начинали пялиться из клубящейся бездны варпа глаза темных сил. Чудовищные существа, скачущие среди трупов, рогатые головы и блеющие козлиные морды, извращенные бессмысленными уловками варпа. Раздутые монстры, истекающие гноем и зараженные личинками, поглощали мертвые звезды; покрытый медной броней гигант испускал бесконечный воинственный клич, сидя на троне из черепов, а в серебряном городе, построенном из лжи, бездушные колдуны приносили в жертву миллионы жизней.

Локен заставил себя оторваться от этого безумия. Вспомнив слова, которые он бросил в лицо Хорусу Аксиманду у ворот храма Дельфоса, он снова громко прокричал их:

– Я не склонюсь ни перед каким храмом и не признаю существование духов! Я чту лишь чистоту Имперских Истин!

В следующее же мгновение его снова обступили каменные стены мрачного храма и напоенный ладаном воздух. Локен глубоко вздохнул. Сердце у него бешено колотилось, а голова кружилась.

Но он не ощущал страха, а только гнев.

Приходящие в этот храм обрекают всю человеческую расу темным силам, невидимо клубящимся в бездне варпа. Возможно ли, что это те же самые силы, что поразили Ксавье Джубала?