Галактический следопыт - [6]

«Меня зовут Майро Хетцель. Надеюсь, что сэр Эстеван сможет уделить мне несколько минут, как только он освободится, чтобы обсудить дело первостепенной важности. Могу ли я встретиться с ним сегодня вечером?»

«По какому делу вы к нему обращаетесь, сударь?»

«Я хотел бы получить сведения о некоторых событиях, происходящих на Мазе…»

«Такую информацию можно запросить у висферы Фелиус в справочном бюро Трискелиона, или в туристическом агентстве Собачьей слободы. Сэр Эстеван занимается исключительно делами Триархии».

«Тем не менее, его необходимо поставить в известность о сложившейся ситуации. Это не займет много времени».

«В настоящее время сэра Эстевана нет, и я сомневаюсь, что он вернется в управление до следующего заседания триархов».

«И когда же оно состоится?»

«Через пять дней, утром, за три часа до полудня. После заседания сэр Эстеван иногда принимает посетителей. Вы — журналист?»

«Нечто в этом роде. Может быть, он сможет встретиться со мной у себя дома?»

«Нет, сударь, — физиономия секретарши, нежная и свежая, как лицо ребенка, не выражала ни малейшего сочувствия и никакого желания интересоваться проблемами Хетцеля. — Он принимает представителей общественности только в Трискелионе и только после заседаний триархов».

«Но я обращаюсь к нему по вопросу сугубо частного характера!»

«Сэр Эстеван не делает исключений для частных лиц. После заседания триархов он проведет в управлении один или два часа. Возможно, он согласится вас принять в это время».

Хетцель раздраженно выключил телефон.

В городском справочнике телефон домашней резиденции сэра Эстевана не числился. Хетцель позвонил регистратору отеля «Бейранион» и спросил: «Существует ли какой-нибудь способ связаться с сэром Эстеваном Тристо? Его секретарша отказывается мне помочь».

«Ей запрещено оказывать кому-либо такую помощь. Туристы слишком часто тревожат сэра Эстевана своими передрягами, а соискатели покровительства то и дело пытаются вручить ему рекомендательные письма. Застать триарха можно только у него в управлении».

«Через пять дней?»

«Если вам повезет. Известно, что сэр Эстеван пользуется потайным выходом, когда стремится избежать встречи с посетителем».

«Судя по всему, триарх — человек с трудным характером».

«Вы совершенно правы».

Наступил полдень. Хетцель прогулялся по саду и зашел в ресторан отеля: обшитое деревянными панелями помещение, украшенное колоритными изделиями гомазов — фетишами и литыми чугунными шлемами с гребнями и шипами, а также чучелом горгульи с нагорья Шимкиш. Столы и стулья были вырезаны из туземных пород дерева, скатерти из мягкой рогожи расшиты типичными местными эмблемами. Хетцель неторопливо подкрепился лучшими произведениями гостиничных поваров, после чего вышел на Пограничную площадь. У Прозрачной тюрьмы он задержался, чтобы рассмотреть заключенных, выглядывавших из стеклянных камер — контрабандистов и мелких дельцов, пытавшихся продать оружие гомазам. Узникам предстояло провести в прозрачных клетках остаток своих дней; их бледные лица выражали одинаковое угрюмое безразличие. Время от времени кто-нибудь из них заставлял себя сделать усилие, приветствуя наблюдателя неприличным жестом или показывая ему голый зад. Хетцель убедился в том, что среди обитателей Прозрачной тюрьмы не было его знакомых или бывших клиентов. Все они были людьми с планет Ойкумены, что, по мнению Хетцеля, позволяло сделать немаловажные выводы по поводу особенностей человеческого характера. Представители человеческой расы, по-видимому, отличались большей предприимчивостью и большим индивидуальным разнообразием, нежели отдельные лиссы или олефракты, тогда как крайности, присущие гомазам, не поддавались сравнению на общих основаниях.

Хетцель отвернулся от стеклянных клеток. Заключенные — пираты, отбросы общества, искатели опасных приключений — не вызывали у него почти никаких сожалений. Во имя наживы они стремились вооружить гомазов, не принимая во внимание тот факт, что гомазы, получив в свое распоряжение какое бы то ни было, самое устаревшее оружие, а также какие-либо средства передвижения в космосе, немедленно приступили бы к завоеванию Галактики, в том числе миров Ойкумены — что они и попытались сделать сорок шесть лет тому назад.

Хетцель продолжал идти по Пограничной площади — настолько огромному, залитому солнцем пространству, что в водянистом дрожащем воздухе Маза сооружения на периферии казались угрожающими тенями. Он чувствовал себя в полном одиночестве, подобно рыбацкой лодке, затерявшейся в пустынных просторах океана. Пожалуй, однако, дюжина темных силуэтов перемещалась где-то в серебристо-серых перспективах площади — слишком далеко, чтобы одну фигуру можно было отличить от другой. «Любопытный ландшафт! — подумал Хетцель. — Странный, как сон».

По мере приближения Трискелион материализовался и приобрел четкость очертаний. Хетцель повернул в сторону, чтобы пройти вокруг этого здания — и тем самым, по существу, пересек участки, по меньшей мере теоретически находившиеся под контролем лиссов и олефрактов, хотя психологически их влияние оказалось вполне ощутимым. По пути Хетцелю встретился лисс — гибкое темное существо в алой мантии, а уже через несколько секунд поодаль показался олефракт. Оба, казалось, отнеслись к присутствию человека с полным безразличием; оба вызвали у него необычное смешанное чувство острого любопытства и отвращения — почему? Хетцель не мог убедительно объяснить себе такую реакцию. Вернувшись к ойкуменическому входу, Хетцель ощутил едва заметное облегчение, словно понял, что избежал какой-то неопределенной опасности.