— Как ты меня назвал? Леди? Кого же на вашей Терре так называют?
— Только женщин, рожденных в семьях многовековых правителей тех или иных государств, а также их родственников. Их стиль поведения и чувство собственного достоинства неподражаемы. Впрочем, Вы, несомненно, принадлежите к такой же элите.
— Ты прав, льстивый юнец, — надменно сказала дама. — Мой род уходит корнями в седую древность, а мои родственники и сейчас находятся в когорте правителей империи Таори.
— Тогда умоляю, — легонько вскричал Никита, — откройте мне на миг Ваши совершенства, и я пронесу это впечатление через всю свою жизнь!
— Нет, ты, Никита просто уморителен! — от души рассмеялась дива и повернувшись к блондину спросила: — Ты так не находишь, Йерро?
— Я нахожу, что он надоеда, — пробурчал блонд. — Продолжим свой путь. А ты, невольник, вали в свою конуру и предайся впечатлениям попроще.
Кровь бросилась Никите в голову, и он провел свою излюбленную сериальную атаку из драчливого нижнетагильского отрочества: ногой в голень, локтем с поворотом в челюсть, пяткой по яйцам, удар после полного поворота обеими руками по ушам и острием ладони в солнечное сплетение. После чего толчок очумевшего тела на землю, где оно сворачивается в позу эмбриона. Повернувшись к аграфке для прощального гордого взгляда, Никита увидел в ее руке что-то вроде пистолета, дернулся было в сторону, но упал с парализованными ногами. Неизвестно, что далее сделала бы с ним эта фурия, но тут к поединщикам подскочили прохожие и начались неизбежные разборки. В результате Никита оказался в обезьяннике Центрального полицейского участка, где и провел остаток дня. Вечером за ним прибыл на такси Бусинго и отвез в муниципалитет, чему Никита искренне удивился.
— Мы своих работников в беде не бросаем, — пояснил Бусинго. — Тем более что аграфы по какой-то причине не стали подавать заявление о нападении.
Глава седьмая
Такие разные дунчанки
Еще через пару недель Никита вполне отъелся, восстановив свой стандартный вес (77 кг) и прочие молодецкие кондиции. Но здоровое юношеское тело неизбежно ориентировано в сторону женских особей, а заключенное в нем сознание на автомате сортирует их по привлекательности, а также доступности. Где лишенному свободы рабу (после инцидента с аграфами выход в город стал ему недоступен) довелось наблюдать женщин? Так в этом самом муниципалитете, на трех этажах которого, в почти сотне комнат фемин и мамзелей было предостаточно. Еще больше там было роботов, которые беспрестанно ломались, отказывались функционировать или просто капризничали. Чаки не заморачивался и тупо ждал, когда механических пациентов принесут к нему в лабораторию. Никита же убедил его, что проще диагностировать неисправность робота на месте и в 75 % случаях там же и починить.
— Ну, чини, раз у тебя мотор в заднице, — хохотнул Чаки. — А я буду здесь обдумывать галактические проблемы, которых ой как много накопилось. Никита с удовольствием стал сновать по вызовам из кабинета в кабинет и по ходу ремонта привлекать внимание присутствующих женщин бойкими словечками, шуточками, комплиментами и т. д. Особенно по нраву пришлись инопланетянкам его анекдоты (с пояснением, что они взяты из жизни терран) — впрочем, со временем он стал их перекраивать, приспосабливая к жизни дунчан. Через месяц Никиту знали уже во всех подразделениях муниципалитета, а в некоторых (чисто женских) он стал натуральным любимцем. Все это время он приглядывался к женщинам, и они по этому поводу между собой судачили (конечно, на банту), не подозревая, что белокожий раб может их понимать.
— Гляди-ка, Зэма, наш раб на тебя поглядывает!
— Ха! Этот живчик тут всех бабенок от головы до попы обсмотрел. В том числе и тебя, Абена!
— Не-ет, твою задницу он оттрахать в любой момент готов!
— Это фикция, подруги, — вмешалась грандиозная телом Камария. — Вы что, не смотрели репортаж, когда всю их группу пираты продавали? Ваш любимчик Никита оказался в любовных отношениях самым никчемным. Потому его нам и продали.
— Ну, раз он наш, — продолжила Абена, — то имеет смысл его снова протестировать: вдруг все окажется не так плохо?
— Тогда ты и тестируй, такая инициативная, — предложила Зэма, — к твоим двум любовникам как раз третьего, молоденького, да еще беленького не хватает.
— Я бы не прочь, — с досадой сказала Абена, — но зазнай этот, Петри, точно будет против. Еще и изувечит нашего Никиту.
— Его не так просто изувечить, — сказала Зэма. — Он недавно дрался с аграфом и уделал его.
— Ого, королева, — удивилась Камария, — да ты, оказывается, следишь за похождениями Никиты?
— Значит влюбилась, — готовно констатировала Абена. — Не упроствуй, Зэма, возьми мальчика в свои жаркие объятья. Твоему мужу, который давно потерял к тебе азарт, мы ничегошеньки не скажем. Так, Камария?
— Мне-то что! Трахайтесь напропалую с кем угодно — я и ухом не поведу. А с мужем Зэмы я даже незнакома.
— Тогда вперед, королева воинов! Хочешь, мы прямо сейчас из комнаты уйдем, тем более что скоро обеденный перерыв? Но не дай ему сбежать!
— Остынь, Абена, — возмутилась Зэма, но тут же бросила взгляд на Никиту. Тот ответил ей самым страстным взглядом, какой смог изобразить. Светлокожая тридцатилетняя Зэма покраснела «до ушей» и резко отвернулась к своему компу. Надо сказать, что к этому времени Никита уже более-менее разбирался в местном социуме и потому придерживал свою борзую похоть.
