Галактическая баллада - [56]

Я не понял, но из вежливости кивнул. Дала Ки, которая еще не пришла в себя от той жидкости, вмешалась в разговор:

— Юй Оа, извините, но нам не все понятно в ваших объяснениях. Что представляет собой Доорство? Кто такие охахохи? Кто этот Ни Гил?

Юй Оа и мадам Оа рассмеялись.

— Ни Гил — это планета, уважаемая Лала Ки. Зловещая планета, держащая нас постоянно в напряжении. С Эргона, правда, ее не видно, хотя она вращается вокруг тех же двух оранжевых солнц, вокруг которых вращаемся и мы. Но это не мешает нам наблюдать ее и раскрывать ее козни посредством нашего видеофоноцентра, в чем вы сами убедитесь несколько позже… А дооры и охахохи — это два основных сословия на Эргоне. Все, что требует физических усилий, поддерживающих жизнь на планете, совершается охахохами. Они равны между собой и исполняют те обязанности, которые на них возлагает доорство. А все, что определяет судьбу Эргона, решают дооры. Они не равны между собой. Они делятся на степени и подстепени, последовательно восходя к рангу Супердоора, который, со своей стороны, выше подняться не может, потому что стоит на самом верху.

— А вы к какому сословию принадлежите, Юй Оа?

— К интелохахохам. Это очень странное сословие, скорее подсословие. Оно исполняет обязанности охахохов, но не прилагает к этому физических усилий. Оно занимается умственной работой, но не принадлежит к Доорству.

— Да, — сказал Ртэслри и булькнул. — В природе наблюдаются такие явления. — Он внезапно огляделся. — Мы не слишком громко говорим, Юй Оа?

Юй Оа счастливо засмеялся:

— Совсем нет, Ртэслри. Все три мембраны повреждены.

— Какие мембраны? — спросил я.

— Юй имеет в виду три белые стены.

Действительно в комнате было три белые стены и четвертая, выкрашенная в голубоватый цвет. Я только было собирался спросить, какой цели служит голубоватая, когда она вдруг засветилась и легонько зажужжала. Мадам Оа кивнула с улыбкой:

— Как раз вовремя. Сейчас, дорогие гости, нам предстоит ежевечернее семичасовое видеоудовольствие.

Голубоватая стена комнаты, как вы уже догадываетесь, братья земляне, оказалась обыкновенным видеоэкраном. Не буду вам его подробно описывать, так как это уже сделал все тот же американец Брэдбери, о котором я упоминал ранее.

Мы наконец закончили ужин. Стол, вместе с тарелками и всем остальным, куда-то исчез и мы устремили взгляды на видеоэкран.

Сначала послышались громкие звуки фанфар. Они словно били ключом из розового тумана экрана, тумана, который клубился и мерцал, в то время как из него медленно и величественно выплыл образ какого-то эргонца во весь рост. Эргонец был в стандартных атласных бриджах, затянутых под коленями золотыми завязками, в белых гольфах и тапочках, как и все эргонцы, которых я до тех пор видел.

Только коричневый круг с золотой молнией на его блузе был большего размера и доходил до пупа. Лицо было добродушным, но властным. У эргонца были буйные золотистые волосы и хорошо ухоженная бородавка на правой щеке.

— Супердоор, — прошептал Юй Оа, не шевеля губами. — Делайте, как я, потому что он нас видит так же, как мы с вами видим его.

— Но ведь в каждом доме есть видеоэкран? — спросил я.

— Конечно.

— Тогда как можно видеть одновременно столько миллионов эргонцев?

— О, это — одна из особенностей Доорства. Наследственное качество.

И Юи Оа улыбнулся во весь рот экрану. Я сделал то же самое.

Не знаю, каково было в эту минуту бедным превенианам, которые не могли улыбаться.

Между тем, Супердоор также улыбался и его улыбка, обращенная лично к нам, становилась все шире, пока не растянулась до ушей — что не удавалось даже американскому президенту. В то же время у Супердоора был такой вид, как будто он мучительно старался что-то вспомнить и при этом усиленно чесал свой живот. Я спросил нашего хозяина, почему он чешется, и тот сообщил мне интересную подробность: все эргонцы, за небольшим исключением, уже давно думали животами. Вначале их мозг помещался в голове, но постепенно они переместили его ближе к желудку для того, чтобы получать непосредственно из него питательные соки. Именно с того момента Эргон начал процветать.

— Исключение составляют лишь часть интелохахохов и некоторые атавистические типы охахохов, — добавил Юй Оа. — Но это не меняет общей картины.

— А вы сам чем думаете? — спросил я, прежде чем понял, что мой вопрос бестактен.

— К сожалению, головой, — ответил Юй Оа.

Он явно стыдился своей аномалии.

Между тем Супердоор, озаренный розовым сиянием экрана, приветственно поднял руку ладонью наружу, как у нас на Земле это делали древние римляне и немцы Третьего рейха, и я подумал, как, в сущности, однообразна наша мать-Вселенная.

— Спокойствие и вера, эргонцы, — благочестиво произнес он. — Вера и спокойствие.

Юй Оа и его жена вскочили и поклонились. Мы последовали их примеру.

— Вера и спокойствие! — выкрикнули Юй Оа и его жена, а Ртэслри мне прошептал, что это — девиз Эргона и что, если я хочу поздороваться с кем-нибудь на улице, я должен произнести эти слова.

— Чудесный девиз, — сказал я. — Вот две вещи, которых на Земле всегда недоставало. Вера временами была, но спокойствие…

Я не успел закончить свою мысль, потому что Супердоор повторил еще раз девиз и, пожелав нам приятных зрелищ, медленно растворился в розовом сиянии… Тут же страшный гром заставил меня вскочить со стула. Весь экран заполнился молниями, пламенем, дымом и красными отблесками какого-то гигантского пожара. Потом бесшумный световой хаос заставил меня зажмурить глаза. Когда я их открыл, хаос продолжался, Раздался голос невидимого диктора: «Еще одно преступление Ни Гил, эргонцы! Еще одна жестокая космическая катастрофа сотрясла ваши экраны. Вы своими глазами видели взрыв одной планеты — результат нейтринного залпа нигилианцев. Больше того: залп вызвал появление сверхновой звезды».