Гагарин. Человек и легенда - [17]

«Спутник-2» взлетел 3 ноября, с собакой Лайкой на борту. Это событие прямо указывало на то, в каком направлении развивается советская космическая программа. «Американцев поразил первый русский спутник, а теперь еще и Лайка. Выяснилось, что темная, непонятная, отсталая страна на другом краю света вдруг резко вырвалась вперед и опередила США».

31 января 1958 года американцы с помощью собственной небольшой ракеты наконец запустили свой первый спутник — «Эксплорер-1». Хрущев презрительно именовал его «грейпфрутом», так как он весил всего 14 кг (вес «Спутника-1» — 80 кг, а «Спутника-2» — 500 кг). Впрочем, «Эксплорер-1» тут же совершил одно из важнейших научных открытий XX столетия: несложная аппаратура Джеймса ван Аллена обнаружила существование радиационных поясов Земли5.

Когда осенью 1959 года дело дошло до отбора людей для пилотируемых космических полетов, Королев рассмотрел личные дела всех наиболее перспективных кандидатов и 18 июня 1960 года вызвал двадцать самых выдающихся пилотов в калининградское ОКБ-1, чтобы они увидели настоящий космический корабль. (До этого его узлы и компоненты еще не были собраны.) Алексей Леонов вспоминал, как, знакомясь с ними, Главный Конструктор произнес небольшую речь, призванную снять напряжение, овладевшее космонавтами: «Он сказал: „В сущности, мы делаем самую простую вещь на свете. Мы что-то изобретаем, находим подходящих людей для того, чтобы это построить, даем многочисленные заказы на компоненты по всей стране — самым лучшим заводам, с самым большим опытом. А когда они наконец доставляют то, что мы просили, нам остается только собрать все эти узлы вместе. Не так уж это сложно“. Однако мы, конечно, понимали, что для постройки космического корабля этого недостаточно». Но космонавтов тронули сердечность и дружелюбие Королева. Он называл их «мои орлята».

По словам Леонова, в тот день в кабинете Главного Конструктора Юрий Гагарин произвел хорошее впечатление: он внимательно слушал, задавал дельные вопросы о космосе и ракетах. В этой официальной полувоенной обстановке (молодых новобранцев впервые представляют командиру) любознательность Гагарина можно было легко счесть проявлением дерзости, но Главному Конструктору было приятно, что будущие космонавты способны задать прямой вопрос. Леонов вспоминает: «Он велел Юре встать и произнес: „Расскажи-ка мне, орленок, о своей жизни и родных“. Казалось, на десять-двадцать минут он забыл об остальных, обо всех нас. Думаю, Юра ему сразу же приглянулся».

Германа Титова, человека слегка надменного, не испугала репутация Главного Конструктора и его авторитарные замашки. «Что я тогда знал, зеленый лейтенантик с храбрющими глазами и почти без единой разумной мысли в голове», — покаянно признаётся он. В последующие месяцы и годы его отношения с Королевым так и не приобрели настоящей теплоты. «Видимо, двум львам тесно в одной клетке. Я не хочу сказать, что был львом под стать Королеву, но у нас действительно сложились непростые отношения».

Фаворитами Главного Конструктора стали Юрий Гагарин и Алексей Леонов, хотя Королев опекал и защищал всех космонавтов, которые летали на его ракетах и свято верили в их надежность.

После этого первого знакомства Королев отвел космонавтов в самое сердце ОКБ-1. Они проследовали в главный сборочный цех. Королев и Олег Ивановский, один из ведущих космических конструкторов, стали объяснять пилотам, что они видят перед собой, но по-настоящему понять это оказалось нелегко. Там аккуратным рядком стояла дюжина космических аппаратов, по возрастанию степени готовности: на одном конце шеренги — голая оболочка, на другом — почти полностью собранный корабль. На архивных кадрах запечатлена эта необыкновенная сцена. Каждый корабль состоял из серебристой сферы, расположенной на верхушке конического основания, покрытого проводами и трубами, а внизу имелся еще один конус, обращенный вершиной вниз и окруженный металлическими лопастями с тонкими бороздками. Этот двойной конус представлял собой отделяемый модуль с аппаратурой, а лопасти в нижней части служили радиаторами. Большие сферы (их называли шарами) служили кабинами для пилотов6. У этих машин, сделанных без учета аэродинамики, не было рулевых поверхностей и с виду — никаких средств реактивного перемещения; у них даже не было нормального оборудования для приземления. Они не могли стоять на полу, и их приходилось ставить в металлические фермы, чтобы они располагались вертикально, — как шаткие дома, которые поддерживают лесами. «Мы не могли это в себя вместить, — рассказывает Титов. — Совершенно невообразимая штука — шар без крыльев, вообще без всего. Летчику такое понять трудно. Конечно, мы, пилоты, никогда раньше ни с чем подобным не сталкивались».

Это были космические капсулы «Восток».

Целые пучки электрических проводов шли от тестирующих устройств и заводских кабелепроводов, змеились по полу, вылезали из стен, свешивались с потолка. Каждый из них, подобно хищному корню, проникал в тело столь лелеемых людьми космических машин, тестировал, анализировал, питал их энергией или отключал их от нее, по мере того как инженеры в белых халатах проводили свои бесконечные испытания. Завод походил на джунгли, где всем правят гигантские серебристые жуки.