Гадкие Крошки - [28]

— Не-еееее-т! — крикнул Ганс.

— Воля ваша, — сказала Капитан. — Заприте его в каюте.

Щелкнул замок.

— Машины пущены, я полагаю? Отдать носовой и кормовой!

— Нам ничего не видно, — сказал голос.

— Ничего, рискнем, — сказала Капитан. — Подумаешь, одна-две царапины…

И тогда Ганс Шанс принял решение. Неважно, кто захватил его прекрасный корабль. Важно, чтобы корабль не помяли и не утопили.

— Я буду сотрудничать, — сказал он. — Включите радар и выпустите меня отсюда, я буду делать всё, что скажете.

— Вот и чудненько, — сказала Капитан.

На душе у Шанса сразу потеплело.

* * *

Тем временем на Острове Скелета Мальчик-дикарь Дин сидел на верхушке пальмы и задумчиво бросал орехи вниз, на берег. С тех пор, как экспедиция отправилась на кражу корабля, на Острове Скелета стало тихо — только ветер в деревьях, прибой на рифах да изредка храп задремавшего грабителя.

Еще совсем недавно Мальчик-дикарь радовался бы этим звукам. Но теперь на острове стало слишком тихо. Он скучал по пронзительным звукам грабительского хорнпайпа и по стуку кастрюль Примулы. Особенно по стуку кастрюль.

Швырнув на землю последний орех, Мальчик Дин съехал по стволу и пошел. Его оставили присматривать за островом, и он будет за ним присматривать. Ну, не столько присматривать, сколько высматривать. Клад.

Он в сотый раз прочесывал лесную поросль: не блеснет ли где золото, не хрустнет ли под ногой щепка от сундука, не покажет ли кость направление к кладу. Но поросль в тропиках растет быстро. Мальчику-дикарю не попадалось ни золота, ни костей, ни щепок. Без крестика «X» на карте поиски были обречены на провал. Только ветер шумел в деревьях. А еще было какое-то странное жужжание…

Мальчик-дикарь Дин оторвал взгляд от земли. Он увидел, что поиски привели его к дворцам Старшего Механика, А жужжали мухи, привлеченные запахом тухлой трески на веревках. Случайный порыв ветра донес до него этот запах.

— Фу, — сказал Мальчик-дикарь и быстро пошел назад.

Позже он поднялся на Череп-гору и окинул взглядом горизонт. Горизонт был пуст. Но рано или поздно Г… Г… Гомес Элеганте появится. Имя вызвало у Мальчика дрожь. Потом он понял, что дрожит по привычке, а не от страха.

— Гомес, — сказал он вслух.

Проверил, не задрожит ли. Вроде не задрожал.

— Го. Мес. Эле. Ган. Те.

И опять никакой дрожи. Просто имя, и больше ничего. Спасибо вам, Крошки, и особенно тебе, Примула, подумал Мальчик-дикарь. Вы показали мне, что, бояться надо только одного — своего собственного страха. Если Гомес Элеганте столкнется с Крошками, его можно почти пожалеть…

Погоди минуту, подумал Мальчик-дикарь Дин. Мы же не о розовом бегемотике Джереми говорим. Мы говорим о Гомесе Элеганте, и, кажется, я немного зарвался.

Внезапно горизонт на западе заполонили многочисленные корабли.

Дрожь вернулась, но Мальчик-дикарь Дин не убежал. Он созвал оставшихся грабителей, поплевал на ладони и принялся восстанавливать Домашнюю Лавину.

7

В справочной будке аэропорта Нью-Топии сидела женщина. На груди у женщины была карточка с именем: Лулабелла Деликадо. Примула подумала, что ей гораздо больше подошло бы имя Парабеллум. Глаза у нее были голубые и холодные, а улыбка жесткая. Рядом на столе стояла чашка с недопитым кофе.

— Мистер Гомес Элеганте? — переспросила женщина. — Никогда о таком не слышала.

— Он держит здесь свой самолет, — терпеливо объяснила Маргаритка. — И если вы его не знаете, может быть, скажете нам, кто его знает?

Лулабелла не помнила, чтобы ей когда-нибудь приходилось разговаривать с маленькими упрямыми нянями в коричневых котелках, надвинутых на нос, и большими нянями с плохо выбритыми подбородками. Но это и было самым приятным в ее работе: возможность сказать «нет» самым разным людям.

— Нет, — сказала она.

Маргаритка вздохнула.

— В таком случае, — сказала она, — извините, что обеспокоили, мы подойдем, когда вы будете чувствовать себя лучше.

— Я прекрасно себя чувствую, благодарю вас, — сказала Лулабелла с тайной радостью. Она обожала, когда люди скрипят зубами.

Няня что-то сказала.

— Что вы ска-али? — сказала Лулабелла.

— Что это там написано на доске объявлений? — Маргаритка показала пальцем.

Глаза Лулабеллы обратились к табло.

— Вы что, читать не умеете? — с презрением спросила она.

— Ах, да, — сказала Маргаритка. — Действительно, только что вспомнила. Умею.

— Ну, так, — сказала Лулабелла, допивая свой кофе.

На вкус оно было несколько странным, как-то вкуснее обычного. А всё потому, что пока Маргаритка отвлекала Лулабеллино внимание, Примула добавила ей в чашку несколько Послушных Капель.

— Следующий! — сказала Лулабелла.

— Так, — сказала Маргаритка голосом, подобным щелчку бича.

Лулабелла моргнула. Коричневые котелки отплыли и расплылись, как балерины в облаке тумана. Маленькая няня расплывчато… нет, мило улыбнулась. Лулабелле страшно захотелось узнать этих милых людей поближе. Но как? Ах, да. Она сделает всё, что они попросят. Всё, что угодно, — лишь бы самая большая из маленьких нянь перестала хмуриться и разговаривать таким страшным голосом. Лулабелла почувствовала, что язык у нее вываливается наружу, что она шумно дышит, а еще ей ужасно захотелось, чтобы у нее был хвост. Чтобы она могла им помахать.