Гадание на кофейной гуще - [16]

«Сергей Сергеевич Марченко, завотделом, 45 лет».

И подумала, что, если б мне пришлось выбирать, кого из получившейся почти полной дюжины претендентов назначить преступником, я бы долго не колебалась. Мне было б наименее грустно, если б им оказался Сергей Сергеевич. Не люблю я его, и все тут! Только из этого ничего не следует. Он же не виноват, что такой противный, и не обязан по данному поводу подсыпать кому попало яд. Я должна сохранять объективность, правда?

Итак, набралось одиннадцать человек, имевших возможность совершить преступление. Далее требуется мотив. Ну, и какие встречаются мотивы?

Если вспомнить классический детектив, то хочется сказать: «Любовь и месть». Брошенная женщина или обманутый мужчина способны разработать и осуществить самый хитроумный план. Но, боюсь, ситуация давно переменилась. Вероятно, в девятнадцатом веке люди и впрямь жили подобными страстями, а сейчас им не до того. Они слишком загружены работой, чтобы пестовать в себе ненужные чувства. Ведь, чтобы подвигнуться на продуманное и четко распланированное убийство, недостаточно стихийного всплеска нехороших эмоций. Надо их, эти эмоции, оберегать и растить, а для этого требуется свободное время. Есть у меня, например, подозрение, что, не валяйся Лилька пластом в постели, а вкалывай, как негр на плантации, так скорее пришла бы в себя.

Короче, старинные рецепты мне доверия не внушают. Я прямо вижу некий особый мир, кишащий гениальными поэтами, роковыми красавицами и патологическими злодеями. Создается впечатление, что все они пребывают в безвоздушном пространстве. Им не надо есть или одеваться, у них нет друзей и близких. День за днем они заняты тем, что культивируют свои душевные переживания, пока не доведут себя до желания кого-нибудь прикончить.

Теперь перейдем к детективам современным. Здесь ответ тоже прост: «Власть и деньги». Ради них нанимают киллеров, которые покрывают улицы свежими трупами, профессионально разбрасывая рядом свои пистолеты. Однако меня опять не покидают сомнения. Дело в том, что люди, описанные в этих книгах, имеют очень мало общего с теми, с которыми общаюсь я. Наверное, я вращаюсь в неподходящих кругах. Если верить писателям, где-то в центре Москвы таится район, заселенный исключительно знаменитыми актерами и певцами, удачливыми бизнесменами и политиками, а также симпатичными ворами в законе. Дни его обитатели проводят на деловых раутах, ночи же в казино со стриптизом. Тысячи и миллионы долларов крутятся вокруг со страшной скоростью, а мафия так и снует под ногами, требуя подписать в администрации президента то один, то другой указ, грозя иначе лишить тебя крыши. Я иногда думаю, сколько же обычных людей, типа меня, должно приходиться на каждого из тех, особенных, чтобы они и впрямь могли вести подобный образ жизни? Ведь все, чем они пользуются, не возникает само собой, а кем-то создается. Кем-то, кто работает не менее восьми часов в сутки и считает рубли до получки. Порой подобные ущербные существа и впрямь возникают под пером авторов, однако складывается впечатление, что все они не вполне нормальны, поэтому их поступки разумному объяснению не поддаются.

В общем, не знаю. Мне не верится, что кто-то из моих знакомых способен убить из любви и мести, и равно не верится, что он сделает это ради власти и денег. Да и в принципе, убить… Хотя нет. Это, я полагаю, может почти любой, но при соответствующих обстоятельствах. Взять, к примеру, меня. При каких обстоятельствах могла бы я? Вот влюбилась бы я в Сережку, а он меня бросил. Ну, попереживала бы, да успокоилась. Или деньги. Хотела бы я иметь много денег? Не отказалась бы, наверное. Съездила б куда-нибудь. Например, на озеро Байкал или на Соловецкие острова. Давно мечтаю. Квартиру бы сменила на более удобно расположенную, чтобы бедному папе не приходилось меня вечерами встречать. И как, стоит ли ради подобного идти на преступление? По мне, так нет. Зато… я вот недавно вспоминала, как ударила бутылкой по голове мужчину, который набросился на меня у остановки. Кровь так и хлынула. Дома я плакала и утверждала, что совершила убийство. Папа был вынужден отправиться посмотреть, не лежит ли на земле бездыханное тело. Слава богу, оно не лежало. Еще папа позвонил в милицию и сообщил о происшедшем, но они, разумеется, лишь отмахнулись. Однако дело не в том. Ударь я посильнее, и был бы на моей совести труп. Вот вам и обстоятельства, при которых я могла бы.

Только в случае Сережки ситуация принципиально иная. Мерзавец действовал отнюдь не сгоряча. Придумал, спланировал и выполнил. Точно, как часы. Кто? И почему?

Я вернулась к тетради и разделила ее на одиннадцать равных частей, каждую озаглавив соответствующей фамилией. Начну-ка я с того, какие у каждого были взаимоотношения с Угловым, а там, глядишь, что и выяснится.

Николай Андреевич Зубков. Он выдвинул Сережку в свои заместители, хотя, по логике вещей, главным претендентом на это место был Владимир Владимирович Середа. Середа на десять лет старше, к тому же работает в секторе бог знает сколько, а Углов всего три года. Андрей Глуховских пристроил к нам своего друга, вряд ли подозревая, какую тот сделает быструю и блестящую карьеру. Хотя чисто формально прибавка к зарплате по сравнению с ведущим инженером невелика, заместитель принимает участие в распределении премий, что дает ему в руки реальную власть. Ну, и доход, разумеется. Эпопея с назначением на вожделенную должность происходила до меня, однако Анна Геннадьевна в подробностях мне все живописала. Она любит посплетничать, и я тоже. Так вот, наш сектор и сектор Германна поощрили введением ставок замзава. Германн никого не удивил, предложив Даниила Абрамовича Дольского, «поскольку все остальные у него совсем молокососы» (я, как вы понимаете, пересказываю близко к тексту). А вот Зубков подчиненных потряс. «Даже Андрей казался более вероятной кандидатурой, поскольку у него больше стаж работы на предприятии, но чтоб Сереженька… Это надо иметь такое чутье, как у Николая Андреевича, чтобы разглядеть в нем скрытый потенциал».