Габсбурги. Блеск и нищета одной королевской династии - [36]

Испанцы, прежде всего, не были счастливы оттого, что были вынуждены делить своего короля с далекими странами, с которыми у них не было никакой внутренней связи. Еще меньше они были счастливы оттого, что Карл назначил регентом на время своего отсутствия чужака, а именно, своего земляка и прежнего наставника — Адриана из Утрехта[116]. Когда Карл созвал кастильский Кортес, чтобы решить вопрос о налоге, который покрыл бы издержки на его путешествие и коронацию, они начисто отказались. Позже, когда достаточно депутатов было подкуплено, чтобы проголосовать за введение налога, рассерженный народ атаковал их дома. До выплаты налогов дело так никогда и не дошло.

В самом деле, Карл, весной 1520 года покидавший морским путем Испанию, чтобы отправиться на празднование коронации в Аахен, заложил все до последней пуговицы и видел перед собой бесчисленное количество врагов. Выборы стоили ему свыше миллиона гульденов, что соответствует сегодня приблизительно 20 миллионам долларов. Больше половины от этого составляли взятки, остальное разные траты: пропаганда, зарплата агентов, секретарей и курьеров, жалованье войскам. Три курфюрста-епископа получили значительные суммы, вдобавок к тому доход за год; их окружение, даже слуги, получили богатые чаевые. Пфальцграф получил самую большую сумму, а именно 184 000 гульденов. Честному, старому Фридриху Мудрому из Саксонии, который ничего не требовал, простили долг. Маркграф Бранденбурга, который показал себя очень жадным и только в самом конце проголосовал за Карла, ушел с пустыми руками. Он был настолько взбешен таким исходом дела, что дерзко утверждал, будто он отдал свой голос «не по убеждению, а из страха». Никто не обращал внимания на его обвинения. Он настойчиво требовал выплаты взятки, он даже требовал инфанту Катерину, как часть оплаты за свой голос.

Карл в течение всей своей жизни так и не смог освободиться от долгов. Он вынужден был неоднократно нарушать свое обещание о выплате огромных долгов, которые он задолжал Фуггерам. Даже тогда, когда испанские корабли приплыли из Нового Света, доверху груженые сокровищами, доля Карла была только каплей на раскаленном камне.

Щепетильный и раздражительный, когда речь шла о финансах, Карл привык быть чрезвычайно придирчивым в денежных расчетах, особенно в маленьких суммах. Он не мог видеть, если хотя бы дукат тратился зря. Карл откладывал покупку новой одежды для своих пажей, хотя они ходили в довольно поношенном платье; и он замечал даже, если недоставало носового платка в его бельевом ящике.

Свидетель передал нам эпизод, когда Карл однажды, в более поздние годы, задержал смотр войск, когда внезапно пошел дождь. Император снял свою новую шелковую шляпу и, защищая, спрятал ее под свой плащ.

4. Цельный плащ

«Сир, Бог оказал Вам большую милость, и Вы теперь находитесь на пути к господству над миром, чтобы весь христианский мир собрать вокруг одного пастуха».

Главный канцлер Гаттинара — Карлу V.

22 октября 1520 года Карл въехал в город Аахен, чтобы принять императорскую корону и стать Римским императором. Это было его первое появление в качестве центральной фигуры, этого крупнейшего смотра в Европе, публичного выступления императора, и он справился с этой задачей с достойным восхищения мастерством.

Торжественный въезд уже сам по себе, должен был убедительно показать всей Европе, что действительно самый подходящий кандидат удостоен звания императора.

Расстроенное положение его государственного бюджета не было заметно: испанцы, правда, отказались оплачивать расходы на коронацию, но Карл взял взаймы все необходимое у богатого города Антверпена.

Процессии понадобилось пять часов, чтобы пройти через городские ворота. Сотни слуг в ливреях и кареты с багажом возглавляли шествие, за ними следовали верхом тысячи аристократов, настолько богато наряженных, насколько им позволяли их средства. За 24 пажами в ливреях его двора — малиновых с серебряными и золотыми обшлагами — следовала группа музыкантов с большими барабанами и трубами, за ними шли полдюжины королевских шталмейстеров, которые бросали в глазеющую, топчущуюся на мостовой толпу, серебряные и золотые монеты.

Герольд торжественно шагал впереди в расшитом золотом и серебром камзоле, он нес жезл из позолоченного серебра, на котором восседал императорский орел. За ними шли курфюрсты и епископы, затем рейхсмаршал, который нес перед собой большой императорский меч, направленный острием верх.

Последним появился Карл. Поверх лат на нем был плащ из золотой парчи. Его лошадь, нервно пританцовывающая белая кобыла, казалось, едва касалась копытами земли. Карл восхитил своим искусством наездника толпу, стоящую в ряд по обеим сторонам улицы. Лучники его лейб-гвардии, следовавшие за ним, несли на своих камзолах его девиз, вышитый золотыми буквами: «Plus oultre».

Древний церемониал коронации совершался на следующий день в церкви Девы Марии. Торжественность и религиозный характер церемонии произвели на серьезного молодого короля глубокое впечатление. Карл должен был дважды лежать в позе распятого на ступенях алтаря, как священник при рукоположении в сан священника. Положив руку на святые реликвии, которые нашли в гробу Карла Великого — евангелие и ящичек с землей, пропитанный кровью мученика Стефана — он поклялся защищать империю и святую католическую церковь.