Габсбурги. Блеск и нищета одной королевской династии - [27]

Карл, должно быть, был очень юным, когда впервые рассматривал в своей классной комнате карты и глобусы и обводил пальцем на одной из этих старых карт те страны, которыми он должен был править. Сфера его господства не была столь компактной, как в Англии или Франции, которую их короли почти помещали на ладони. Империя Карла ширилась неравномерно во все стороны Европы от восточных границ австрийских герцогств до Нидерландов; на юге она охватывала королевства Неаполь и Испанию и простиралась наискосок через океан до огромного Нового Света, который заканчивался бог знает где.

За восемь лет до рождения Карла его бабушка, королева Испании Изабелла, послала Христофора Колумба в путешествие открывать новые земли. Когда родители Карла, Филипп и Хуана, в 1506 году предприняли свою последнюю поездку в Испанию, старый адмирал Колумб, мучимый подагрой, написал им вежливо, что он просит снисхождения их Величеств, потому что его болезнь не позволяет ему выразить им свое уважение, но он предлагает им в будущем свои услуги. Эти услуги, как выяснилось, никогда не были оказаны и никогда не были востребованы: старый первооткрыватель и молодой принц Филипп, умерли в том же самом году.

Это была эпоха мореплавания, когда Карл родился во Фландрии: отовсюду доносился запах моря и, куда ни взглянешь, повсюду виднелись большие парусные корабли. Стремление к путешествиям носилось в воздухе. Пока

Карл был жив, картографы Амстердама, Нюрнберга, Лиона и Страсбурга постоянно были заняты тем, что рисовали новые карты, увеличивали старые или наносили на карту новые сведения, печатая новые карты, так быстро шли вперед открытия. Карл, должно быть, часто стоял, склонившись над новейшими картами земли и неба, он должен был изучать применение измерительных приборов для моряков и астрономов: астролябии, компаса и планетария из чистого золота, для изготовления которого астроному Петрусу Апианусу[100] потребовалось десять лет.

Он сам путешествовал столько, сколько ни один монарх в мире до него.

Его первое путешествие привело его в Испанию в возрасте 17 лет, где он после смерти своего деда, короля Фердинанда, вступил в наследство. Королевский флот, состоявший из 40 кораблей, поднял паруса на рассвете 18 сентября 1517 года. На королевском флагмане находились Карл, его сестра Элеонора, которая должна была выйти замуж за короля Португалии, рыцари Золотого Руна со своими секретарями и слугами, музыканты Карла, его камердинер и его личная гвардия — 20 стрелков из лука: всего 300 человек.

Юный камергер, которого звали Лаурент Виталь, был хорошим наблюдателем и, участвуя в этом путешествии, вел дневник, куда заносил среди прочего и ежедневные сплетни: некоторые подробности стали известны благодаря его записям.

Когда королевский флот гордо вошел в канал, то за ним последовали все корабли, которые стояли на якоре во Влиссингене, и каждый проходил перед флагманом Карла, отдавая почести.

И еще долго зрители с берега могли разобрать, где корабль короля, потому что он нес свой флаг на главной мачте, а на боковых парусах были цветные картины: Христос на кресте, Святая троица, святая дева Мария с ребенком, у ее ног луна, а над головой корона из звезд. На главном парусе видны были Геркулесовы столбы — самая южная точка протяженной новой империи Карла, а под ними был девиз, который он выбрал для себя: «Plus oultre» (Еще дальше!)

Король оставлял сердца полные заботы, писал Виталь. «Действительно, у них были основания любить его и просить Господа о заступничестве за него, благородного и смелого принца, каким он был. Его отделяли от смерти только деревянные стены толщиной в полфута, которые держались на гвоздях или крюках. Он подвергался столь многим и таким разнообразным опасностям, что одна только мысль об этом вызывала ужас».

В действительности, случилось так, что все опасности морского путешествия XVI столетия настигли Карла в его первом плавании. Между Дувром и Кале их преследовал пиратский корабль, наверное, один из тех английских пиратов, которые подстерегали богатые фламандские купеческие суда. Его прогнали парой пушечных выстрелов. Карл дал для флота точные письменные указания, касающиеся обязательных для всех правил безопасности. Из-за опасности пожара все пассажиры должны были ложиться спать без свечей. Железные фонари были только у него, его сестры и пары высокопоставленных лиц. Несмотря на все эти меры предосторожности, ночью на одном из кораблей начался пожар. Как большой факел, корабль плыл по темной поверхности воды, охваченный пламенем, в то время как остальной конвой вынужден был беспомощно смотреть на происходящее. Над водой пронзительно звучали ужасные крики о помощи: «Боже! Помоги!» Все 150 человек, мужчины и женщины, которые находились на борту, погибли.

Сир де Шевре дал приказ не будить Карла и его сестру. Когда утром Карлу сообщили о трагедии, он заявил, что лучше бы он потерял все свои тронные регалии, чем «tant de gens de bien» — так много добрых людей.

В промежутках между такого рода приключениями, жизнь на борту плавучего дворца была уменьшенной копией жизни при дворе. Звуки труб приветствовали туманное утро, музыка сопровождала каждую трапезу. Карл, проснувшись, шел сначала на палубу, чтобы поздороваться с сестрой, где они вместе на свежем воздухе произносили перед распятием утреннюю молитву. В обществе своих друзей они проводили день, читая хроники, играя в шахматы, беседуя и слушая дерзкие шутки шутов Карла. Вечером, при заходе солнца, все собирались на палубе и пели «Аве Мария» и «Приветствую Регина».