Габсбурги. Блеск и нищета одной королевской династии - [154]

В рабочем кабинете император и госпожа Шратт уютно ели вдвоем за столом, который его камердинер передвигал в середину комнаты. Когда он ждал подругу к ужину, то император заказывал ее любимые блюда и его камердинер заметил, как он все время вскакивал из-за стола, шел в прилегающую спальню и приглаживал щеткой волосы и бороду.

Катарина Шратт заботилась о старом господине достойным восхищения образом. Она купила ему теплую шаль, банку для печенья и механического соловья, который выскакивал из шкатулки и волшебно пел, когда заводили пружину. На его письменном столе всегда лежало карманное зеркальце, и на рамке было написано ее рукой: «Портрет человека, которого я люблю».

Она оказалась достойна того доверия, которое он ей оказал, и сохранила маленькие тайны их любви до самой своей смерти. Хотя она пережила Франца Иосифа на много лет — она умерла в 1940 году — Катарина Шратт никогда не писала мемуары и отказывалась давать интервью для прессы или фотографироваться. Немногие фотографии в газете, которые были сделаны без ее ведома, в последние годы ее жизни, позволяют разглядеть дружелюбное розовое лицо бабушки под круглой черной шляпкой.

Франца Иосифа шокировали и оскорбляли новые, зарождающиеся во всем мире силы, так же, как и королеву Викторию, которая умерла на годы раньше него. Долгое время он отказывался установить телефон в своем рабочем кабинете, не терпел пишущей машинки. Для телеграфа он все-таки сделал исключение, это было изобретение, сделанное в годы его молодости, оно как раз уже достигло определенной респектабельности.

Он ни за что не соглашался пользоваться лифтом или автомашиной и в 1907 году написал госпоже Шратт: «То, что Вы взяли в аренду автомобиль, радует меня меньше, потому что придется постоянно тревожиться».

Но постепенно он смирился с этим: «Вы, кажется, используете автомобиль с большим размахом и на дальние расстояния, и если, как я искренне надеюсь, не случится беды, я не против. Это же ни для кого не секрет».

В том же году король Эдуард VII приехал погостить на курорт Ишль и уговорил Франца Иосифа отправиться с ним на прогулку в его машине. Обоих монархов сфотографировали на заднем сидении старомодного туристического автомобиля. Король Эдуард запечатлен на фотографии в хорошем настроении, Франц Иосиф, напротив, смотрит скептически.

В 1908 году вся империя праздновала 60-й юбилей правления Франца Иосифа, и все Габсбурги собрались в Шенбрунне, чтобы чествовать патриарха.

Вечером 1 декабря, перед праздничной иллюминацией города, дети семьи Габсбург исполняли балет на сцене дворцового театра Шенбрунн. Старшая дочь, Мария Валерия, собрала до этого вокруг себя детей, чтобы рассказать им сказку о короле, который носит терновый венец.

«Сильный, как герой, стойкий, как страдалец, добрый, как мудрец, он носит много корон. Но одна, которую никто не видит — это терновый венец. Чем дольше он живет, тем больше шипы впиваются в его голову».

Детский балет, который придумал племянник Франца Иосифа — Фердинанд Карл[499], страстный поклонник театра, исполнял старомодные танцы юных дней Франца Иосифа в костюмах эпохи Бидермайер. Старый император был в восторге и настроен не так критически, как балетмейстер, который бился на репетициях и воскликнул: «Господа, вы танцуете, как верблюды!»

В заключение, дети выстроились перед императорской ложей, чтобы вручить императору, который прослезился, букеты цветов и поцеловать ему руку.

На следующий день наследник трона, Франц Фердинанд, выступил с торжественной речью перед всей семьей, которая собралась в апартаментах Александра в императорском дворце Хофбург, (в которых царь Александр I останавливался во времена Венского конгресса). В опере давали праздничное представление, и вся публика встала, чтобы спеть: «Боже храни». В Праге, напротив, этой ночью случилась потасовка между чехами и немцами, императорский флаг сорвали и втоптали в грязь и один чешский патриот провозгласил: «Что такое черно-желтый флаг? Пережиток и больше ничего».

Отношения между императором и наследником трона по-прежнему оставались напряженными. Одной из самых больших ошибок Франца Иосифа по отношению к своему сыну, а теперь снова по отношению к своему племяннику было то, что он не привлекал Франца Фердинанда к настоящему участию в делах управления государством. Конечно, было чрезвычайно обременительно иметь перед глазами такое осязаемое Memento mori, как наследник трона, который нетерпеливо стоял перед дверью и ждал, когда император умрет. Франц Фердинанд сам называл себя: «Его Величество — самая преданная оппозиция».

Он собрал в Бельведере свой собственный маленький придворный штат, круг советников и совершенно открыто готовился ко дню передачи власти.

Женитьба Франца Фердинанда оказалась гармоничной и счастливой. София была любящей, умелой женой и превосходной матерью. Это было одно из тех замужеств, которые довольно среднего мужчину могут поднять на значительно более высокую ступень. «София — настоящее сокровище, я неописуемо счастлив», — писал он своей мачехе.

Франц Иосиф возвысил Софию сначала до княгини, потом до герцогини, но придворный протокол по-прежнему отсылал ее на всех официальных мероприятиях на место, значительно ниже ее супруга, и Франц Фердинанд жестоко страдал из-за пренебрежения, которому подвергалась его жена. В опере она сидела далеко позади императорской ложи вместо того, чтобы быть рядом с Францем Фердинандом. За столом при дворе ее разместили позади всех Габсбургов; при торжественном вступлении в бальный зал она отходила на задний план позади самых юных эрцгерцогинь. Люди, приближенные к паре, считали весьма вероятным, что Франц Фердинанд, став императором, отзовет свой отказ и провозгласит жену императрицей.